Прежде, чем умереть
Шрифт:
— Продолжай, — прошипела Ольга сквозь зубы.
— Далее из моих идеально структурированных рассуждений логически вытекает очевидный вывод — нужно их чем-то занять. Чем-то достаточно серьёзным, чтобы отвлечь от неусыпного бдения над нашим золотишком. И как думаешь, что бы это могло быть?
— Хочешь с помощью Павлова вызвать сюда Легион?
— Не весь! А ровно столько, сколько понадобиться для небольшой заварухи. Нам же не нужна здесь война с артобстрелами и танковыми клиньями? Ну вот, значит, требуется убедить штаб в том, что умыкнувшая
— А если он откажется?
— Попробуем уговорить.
— Вырвешь ему ногти?
— Нет, тут надо действовать тоньше.
— Седалищный нерв?
— Да нет же, чёрт подери! Я в самом деле хочу его убедить словами и... Немного золота пообещать тоже лишним не будет.
— Хочешь отстегнуть ему долю? — округлила Оля глазки, оторвавшись от прицела.
— Придётся. Кто знает, какие у них там шифры и коды? Скажет что-нибудь не так, и пиздец плану, а мы ни сном ни духом. Неприятная ситуация, да? И вот, чтобы такого не случилось, нужно Павлова заинтересовать. Нужно, чтобы ему самому захотелось нам помогать. И, как ни печально, одной моей харизмы тут будет маловато.
— Плати из своих.
— Что?
— Что слышал. Отдашь половину, ещё целых двадцать кило останется.
— Шутишь? Я же о нашем общем деле пекусь.
— А... Так значит, когда речь заходит о золоте, у нас сразу появляется что-то общее? Очень удобно, учитывая соотношение долей.
— Не будь такой стервой. Сто шестьдесят кило! Да что ты вообще будешь с ними делать?
— Пароход куплю!
— Чего, бля?
— Ничего, — как-то слишком резко потеряла Оля боевой задор и снова припала к окуляру прицела.
— Какой ещё — нах** — пароход? Зачем пароход?
— Просто, к слову пришлось. Чего привязался? Не нравится пароход? Пусть будет цирк-шапито с карликами на ходулях. Моё золото. На что захочу, на то и потрачу, тебя это волновать вообще не должно.
— Пароход, ну ты подумай...
— Могу выделить пять кило.
— Давай десять для ровного счёта. Сто пятьдесят — красивое число. И я со своей стороны, так и быть, пять отстегну. Согласись, в процентном соотношении мои потери гораздо весомее твоих.
— Десять, — произнесла Оля холодным, как замёрзший в сугробе алкаш голосом, — и ни граммом больше. Если Павлову покажется мало — это твои проблемы.
— По рукам. И вообще, кто сказал, что мы в самом деле будем с ним делиться?
— У Павлова возникнет такой же вопрос. Можешь, конечно, попробовать свои ораторские навыки, но лично я начала бы с ногтей. Твою мать! Две машины, движутся по М-5 в нашу сторону!
— Не вижу, — чуть не разбил я себе бровь биноклем от таких внезапных новостей.
— За домами. Сейчас. Вот они!
— Чёрт. Это определённо наши ребята.
— Нужно уходить.
— Погоди.
— Кол, нас спалили. Не знаю как, но...
— Уже поздно трепыхаться. Как войдут в зону уверенного поражений —
— Да, — ответила Ольга с нескрываемыми нотками фатализма в голосе.
Пара угловатых тёмно-серых машин с пулемётами на крышах шла в нашу строну со скоростью километров в сорок. Большие колёса без труда проглатывали неровности и уверенно держали курс. Но добавлять газу водилы не спешили.
— Постой, — аккуратно тронул я Ольгу за плечо.
— Ещё двести метров и могу стрелять.
— Нет. Они не по нашу душу.
— С чего ты взял?
— Не торопятся. Это обычный патруль. Спокойно.
— Они в зоне поражения.
— Не стреляй.
— Тормозят.
И правда, не доехав метров трёхсот до нашей импровизированной крепости, ведущая машина сбавила ход, а следом за ней остановилась и вторая, развернувшись вполоборота к противоположной нам обочине.
— Что они делают? Будут возвращаться?
— Непохоже, — констатировала Ольга, увидев откинутые люки на крышах, в которых тут же, как суслики из нор, появились стрелки, и оба пулемёта развернулись перпендикулярно лесу. — Твою мать... Это они! Там, у опушки. Эти два ублюдка.
— Дерьмо! — нашёл я, наконец, биноклем две залёгшие в низине фигуры. — Им пиздец.
Будто желая подтвердить мою гипотезу, пулемётчик первой машины дал короткую очередь, лёгшую в паре метров от голов рассекреченных лазутчиков.
— Вынуждают сдаться, — блеснула Оля дедуктивными способностями.
— Это в наш план не входит.
Вторая очередь легла значительно ближе к целям, чем заставила меня ещё сильнее переживать за здоровье наших застигнутых врасплох визави:
— Сними стрелков.
— Уверен?
— Дьявол! Нет. Жди.
Убедительные намёки со стороны патруля возымели искомый эффект. Первым встал и поднял руки Павлов. Узнал его по очкам и винтовке. Станислав тоже не долго кочевряжился. Маленько потупив, оба среагировали, наконец, на призывные взмахи стрелка и двинули к машинам, держа основное оружие над головой.
— Моя ВСС, — разглядел я торчащий у Станислава из-за плеча знакомый ствол. — Так и знал, что эта сволочь прибрала.
— Что делать? — спросила Ольга, не отрываясь от прицела.
— Жди сигнала.
Между машинами и нашими капитулянтами было около сотни метров. Павлов шагал первым, Станислав немного отстал и двигал ногами с явно меньшим энтузиазмом, посматривая по сторонам, будто всё ещё надеялся избежать незапланированных близких контактов с представителями самарской цивилизации. Но вокруг был только пустырь, простреливаемый с дороги, как в тире. Когда между высокоразвитыми аборигенами и делегатами от внешнего полуразумного мира осталось не больше двадцати метров, из машин выскочили четыре человека в тёмной одежде и сноровисто уложили незваных гостей рожами в самарский грунт. Первым оказался Павлов. Один из автоматчиков достал что-то из кармана и стянул этим запястья лейтенанта у него за спиной.