Прежде чем я умру
Шрифт:
Он разговаривал таким добродушным тоном, что Лука не мог понять, как ему реагировать на сложившуюся ситуацию, однако он не ожидал, что Ата и этот тип знакомы. Лу в недоумении перевел взгляд на девушку, которая надула опухшие после страстных поцелуев губки и переплела свои пальцы с пальцами парня:
— Мне было так приятно пить твой свет… — с нотками наивности сказала она, болезненно сжав Луке руку, от чего он едва заметно поморщился.
— Дорогуша, бери его, и пойдем, — приказал Арсений, — не хочется терять время. У меня его очень мало. — Ифрит щелкнул пальцами и перед ними открылся круглый портал, внутри которого, как сквозь
В воздухе запахло гарью и чем-то еще, но Лу не успел сообразить, что это за запах. Нечто острое укололо его в шею, и он потерял сознание.
После измены Луки, Яну меньше всего хотелось видеться с подопечным, хоть он и ощущал неясную тревогу: «Что я, в самом деле? С ним ничего не случится. Сидит себе в Бердичеве со своей новой пассией, пусть развлекается, а у меня есть дела поважнее. Нужно поддержать Эву» — телепортировался к ней домой.
Когда он снова погрузил девушку в крепкий сон, а сам устроился рядом, согревая ее ледяные пальцы своими, Ян ощутил образовавшуюся между ними связь. Впервые — это произошло от их первого поцелуя и затем не давало о себе знать, а сейчас случилось вновь. Сам того не заметив, ангел тоже уснул. Его белоснежные крылья, окрасились в черный цвет, серо-голубые глаза больше не принадлежали ему — он стал птицей, которая летела над лесами. Рассекая крыльями воздух, из груди рвался вороний крик. Густые, темные деревья, тянущиеся вглубь страны фьордов, блеск черных вод и свежий, полный свободы воздух. Птицей Ян долетел до замка.
С одной стороны, его окружал густой лес, а с другой пропасть. К замку со всех сторон, стекались черные, полупрозрачные тени. Оказавшись во внутреннем дворе, они обретали алебастровую плоть. Их лица были прекрасными масками, за которыми скрывались кровожадные монстры, жаждущие людской жизни. Это походило на некое собрание. Столько вампиров Ян никогда не видел, и все они были в ожидании.
В воздухе повисло напряжение, но, когда из замка вышла высокая фигура в бархатной мантии, гости устремили свои ледяные взгляды на нее. Капюшон был откинут, и Ян разглядел лицо Блейза. Из толпы к нему подошел старый вампир — это было видно по его ауре, по энергии которая струилась за ним, словно шлейф. В его длинных, тонких пальцах с острыми ногтями, был зажат серебряный кубок, в центре которого сверкал изумруд:
— Испей чашу крови древней, крови отца своего, крови предков и внемли ей! — торжественно произнес мужчина, вручая Блейзу кубок и следя, чтобы он выпил все до дна.
Как только последняя капля крови коснулась языка Блейза, с ним стало происходить нечто устрашающее: его до сих пор смугловатая кожа враз побелела, очертив под собой миллиарды сосудов и вен, превратившихся в багровые узоры, раскрывшиеся в его теле, подобно бутонам роз на кусте. Его волосы заблестели иссиня-черным цветом, а изумрудные глаза заволокло алой пеленой. Из вздымающейся груди вырвалось глухое рычание, а затем раздался странный щелкающий звук. Блейз обнажил свои белоснежные клыки и показал их всем присутствующим.
Древний забрал пустую чашу у новоиспеченного вампира и склонил перед ним голову:
— Приветствую тебя, сын Ингрида, и да пребудет с тобой тьма! — поприветствовал он.
Все присутствующие поклонились в знак уважения, тем самым признавая главенство над ними.
Блейз увеличился в объеме, его мышцы окрепли, плечи стали шире. Он весь как будто вырос, воплощая в себе мощь и силу Древних вампиров. Но когда алая пелена с его глаз растворилась, и они вновь приобрели изумрудный цвет, Блейз сделал вздох облегчения. Церемония «Обряда крови» была окончена, теперь, он по праву носил звание вампира.
Присутствующие разошлись так же быстро, как и пришли, словно их и вовсе не было. От замка отдалялись черные тени, а в воздухе раздалось громкое карканье ворона — это Ян кричал, увидев, как Блейз стал опробовать свои способности, с быстрой скоростью, он бежал через лес к развалинам замка, в котором находилась Эвика.
С девушкой они встретились на полупустынной возвышенности горы, где под ногами лежали груды камней, бывшие когда-то стеной. Ян опустился на ветку сосны, с высоты ему было все отлично видно. Черные волосы Эвики развевались на ветру, от холода ее губы потрескались, а кожа была такой белой, что она походила на призрака. Когда вампир оказался рядом, то укрыл ее своим плащом:
— Теперь, я смогу защитить тебя… — прошептал он.
— Это ненадолго… — в ее голосе звучала грусть, но она больше ничего не добавила.
Вытащив из складок платья большое зеркало, чародейка раздвинула ручку в шест и со звоном ударила наконечником о землю. В овальном стекле отразилось море, но сказать большее о том месте было сложно. Коснувшись зеркала губами — они с Блейзом исчезли.
Ян очнулся рядом со спящей Эвой, ее грудь медленно вздымалась, она беззаботно спала. «Я должен найти ключ, о котором говорила Эвика и раз Блейз здесь замешан, он просто обязан что-то знать».
Утром Ян заботливо провел девушку в аэропорт Шереметьево. Они выпили по чашке кофе перед отлетом и ангел пообещал встретить ее после отпуска во Флоренции. Эва сидела в зале ожидания и рассматривала распечатку брони квартиры: центр города, уютная мансарда, достопримечательности в шаговой доступности: «Жаль не прямой рейс, придется лететь до Флоренции с пересадкой в Париже. Что может быть лучше путешествия. Это поможет мне отвлечься. как Лука мог так со мной поступить. Вроде друзья, а оскорблений от него выслушала больше чем от кого-либо»
За книгой и прослушиванием музыки перелет прошел незаметно, и уже к обеду Эва была во Флоренции. Оставив чемоданчик в квартире, она поспешила осмотреть город. Вдохнув полной грудью, девушка с облегчением сказала самой себе:
— Вот я и здесь — уверенным шагом, она двинулась к достопримечательностям, минуя узкие улочки, толпы туристов и уличные кафе с ароматными запахами пиццы и кофе. Выйдя к реке Арно, и остановившись перед зданием Библиотеки. Здесь, вдалеке от Москвы, она смогла наконец-то расслабиться, почувствовать себя свободной от будничной суеты и всего плохого, что с ней произошло.
Ей всегда нравилось путешествовать одной. Знакомые искренне удивлялись ее любви к одиночеству, и только самой Эве это казалось абсолютно нормальным: «Я не боюсь одиночества, мне хорошо наедине с собой, а все заботы пусть отойдут на задний план» — легкий и теплый ветерок, погладил девушку по щеке, успокаивая и обещая унести с собой все невзгоды.
День клонился к закату, а она все гуляла, рассматривая дома местных жителей. Эта часть района была не такой застроенной как центр. Вдоль широкой дороги возвышались чьи-то богатые виллы с дорогими скульптурами вдоль дорожек и фонтанов, из которых плескалась чистая вода.