Прежде чем я усну
Шрифт:
Это просто немыслимо. Теперь я это знаю. Мой муж рассказывает мне одну версию того, как я лишилась памяти, а ощущения подсказывают другую. Интересно, спрашивала ли я когда-нибудь об этом доктора Нэша. И если да, могу ли я верить его словам? Безусловная правда есть только здесь. В моем дневнике.
Записанная мной. Я должна помнить об этом. Записанная мной.
Я вспоминаю сегодняшнее утро. Помню, как между штор сверкнул солнечный луч, и я резко проснулась.
Открыв глаза, я увидела, что нахожусь в незнакомой
Поняв, что в постели я не одна, ощутив чью-то руку на талии, я повернулась на другой бок, чувствуя не страх, но защищенность. Радость. Я окончательно проснулась, и разрозненные чувства и образы начали постепенно превращаться в воспоминания. Я представила сначала своего сыночка, как я зову его — Адам! — и он бежит ко мне. Затем я вспомнила своего мужа. Его имя. Ощутила огромную любовь. И улыбнулась.
Но ощущение счастья длилось недолго. Я посмотрела на мужчину, который лежал рядом со мной, и поняла, что его лицо мне незнакомо. Осознала, что не узнаю и комнату, в которой проснулась, не помню, как попала сюда. И наконец поняла, что ничего не могу вспомнить четко. Эти короткие вспышки сознания не были цельными воспоминаниями, лишь выжимкой.
Конечно, Бен мне все объяснил. По крайней мере, частично. А дневник прояснил все остальное — доктор Нэш позвонил мне утром и рассказал, где он лежит. У меня не было времени прочитать все, я крикнула вниз Бену, что у меня болит голова, и теперь внимательно прислушивалась к его движениям, тревожась, что он неожиданно поднимется с таблеткой аспирина и стаканом воды. Поэтому я быстро пролистала весь дневник. Но все-таки я прочитала довольно много. Из дневника я узнала, кто я, что со мной произошло и что я утратила. Но также что не все потеряно. Память возвращается ко мне, хотя и очень медленно. Так мне сказал доктор Нэш в тот день, когда я дала ему почитать дневник. «Вы многое вспоминаете, Кристин, — сказал он. — Вы обязательно должны продолжать». А еще я узнала из дневника, что история про аварию и сбежавшего водителя — ложь, что где-то глубоко в памяти прячется правда о том, что случилось в тот роковой вечер. Что потеря памяти никак не связана с машиной на скользкой дороге; что она связана с шампанским, цветами и стуком в дверь номера.
Теперь я знаю имя. Человека, которого я ожидала увидеть рядом с собой в постели утром, звали не Бен.
Эд. Я думала, что проснулась рядом с мужчиной по имени Эд.
Пока я не знала, кто такой этот Эд. Думала, может, это ерунда, выдумка, что оно всплыло абсолютно случайно. Возможно, оно пришло с более глубокого «уровня» памяти. Может, так звали какого-то любовника, мимолетное увлечение, которое я не до конца забыла. Но потом я прочитала дневник. И узнала, что кто-то напал на меня в номере отеля. Я поняла, кто такой этот Эд.
Он — человек, который в тот вечер стоял за той дверью. Который напал
Сегодня вечером я устроила мужу испытание. Я не хотела этого, не планировала, но целый день провела в тревоге. Почему все-таки он мне лжет? Почему? Может, он лжет мне каждый день? У него для меня единственная версия событий или несколько? Я ведь хочу ему доверять. У меня больше никого нет.
Мы ели баранину. Мясо было неважное, жирное и пережаренное. Я возила отрезанный кусочек по тарелке, втыкала в него вилку, подносила ко рту — и снова клала на тарелку.
— Что же все-таки со мной произошло? — спросила я.
Я пыталась четко вспомнить события в номере отеля, но все было как в тумане, куда-то ускользало. В каком-то смысле — я даже была этому рада.
Бен поднял глаза от своей тарелки с вытаращенными от изумления глазами.
— Кристин! — воскликнул он. — Дорогая, я же…
— Прошу тебя, — перебила я. — Я должна знать.
Он положил на стол вилку с ножом.
— Хорошо.
— Я хочу, чтобы ты рассказал мне все, — сказала я. — Все без исключения.
— Ты уверена? — он посмотрел на меня, глаза его сузились.
— Да, — ответила я. Я сомневалась, но все же добавила: — Некоторые считают, что лучше не знать все до мельчайших подробностей. Особенно до самых страшных. Но мне так не кажется. Я думаю, надо, чтобы ты рассказал мне все, а я сама решу, как к этому относиться. Ты понимаешь?
— Крис, — сказал он. — Что ты имеешь в виду?
Я посмотрела в сторону. Мой взгляд остановился на нашей фотографии на полочке.
— Не знаю, — сказала я. — Но я знаю, что так было не всегда. Как теперь. Значит, что-то произошло. Что-то ужасное. Понимаешь, я в этом уверена. И поэтому мне важно знать — что именно. Просто необходимо. Так что со мной случилось? Только не обманывай меня, Бен. Умоляю.
Он потянулся через стол и взял мою руку.
— Дорогая. Я бы никогда не стал лгать. — И начал свой рассказ: — Был декабрь. На дорогах скользко…
Я слушала его, эту историю про машину, аварию, и меня охватывало чувство ужаса. Когда он закончил, то спокойно взял нож и вилку и продолжил есть.
— Ты уверен? — спросила я. — Это точно была авария?
Он вздохнул.
— Почему ты спрашиваешь?
Я быстро постаралась придумать объяснение. Я не собиралась признаваться ему, что веду дневник, но в остальном мне хотелось быть с ним честной.
— Сегодня утром у меня было странное чувство, — сказала я. — Как воспоминание. И оно как-то связано с тем, какая я стала.
— Какое чувство?
— Не знаю.
— Воспоминание?
— Что-то вроде.
— Ну и как, ты вспомнила какие-то подробности?
Я вспомнила номер отеля, свечи, цветы. Уверенность, что они были не от Бена, что не его я ждала в тот вечер. Жуткое ощущение, когда не можешь дышать.
— О чем ты? — спросила я.
— Подробности. Марка машины, которая тебя ударила? Цвет? Может, лицо водителя?
Мне захотелось заорать на него. Почему ты хочешь убедить меня, что это была авария?Неужели в эту выдумку поверить проще, чем в то, что произошло на самом деле?