Президент Фу Манчи

Ромер Сакс

– Да, видимо так, – резко произнес Смит. – Но очевидно единственное: мы отрезаны от реки.

– Да.

Они стояли, прислушиваясь. До слуха их донесся приглушенный голос, отдающий какие-то приказы, однако слов было не разобрать. Тяжелая железная дверь глубоко и прочно сидела в прорезанных в полу и стенах желобах.

– Вы слышите плеск воды, шеф? – тихо спросил Кэрриган.

– Слышу.

Найланд Смит осветил фонариком пол и стены впереди: каменный тоннель казался бесконечным.

– Говорили вроде, – продолжал Кэрриган, – что где-то здесь в прошлом был какой-то подземный источник, который

впоследствии пустили по канализационной трубе. Вы слышите журчание?

– Да.

– Наверное, этот источник где-то поблизости или прямо у нас под ногами. Он течет из какого-то пруда в Колумбус-парке.

– Надо полагать, все в порядке… – спокойно заметил Найланд Смит.

– Кроме того, что мы оказались в западне.

– Но если, как вы предполагаете, наружная дверь открывается автоматически, а эта опускается через определенный промежуток времени – значит, мы можем безбоязненно продолжать путь.

– Я бы чувствовал себя уверенней с отрядом из сорока человек за спиной.

– Я тоже. По всей вероятности, им просто нужно закрыть первую дверь, нажать на звонок семь раз и поочередно входить в тоннель небольшими партиями.

– Разумно. Но догадаются ли они? Эй! Посмотрите-ка сюда!

Кэрриган направил луч фонаря вниз – рука его тряслась от возбуждения. Нестройный шум голосов стал громче. Под железной дверью появилась щель. Дверь медленно поднималась.

– Она опускается автоматически через полминуты после открытия внешней двери, – сказал Найланд Смит. – Должно быть, ребята закрыли первую дверь – и таким образом заработал подъемный механизм.

– Я жду. – Кэрриган мрачно смотрел на медленно поднимающиеся шлюзные ворота. – Я не угорь, чтобы пролезть в такую щель. Выйду отсюда – первый закричу «ура»…

На улицах Китайского квартала вокруг подозрительной территории стояли полицейские кордоны. В течение дня шла проверка всех жителей района, а также входящих и выходящих за линию кордона людей. Большинство из них были китайцами, а китайцы – законопослушные граждане. Представители любой другой национальности открыто возмутились бы подобной осадой.

Марк Хэпберн с тремя полицейскими руководил операцией. Он пребывал в состоянии лихорадочного возбуждения, о чем свидетельствовал тревожный блеск его глубоко посаженных глаз. Он должен был следить, чтобы никто из невидимых членов организации доктора Фу Манчи не скрылся через выходы, так и не обнаруженные в ходе расследования. Сознание важности момента помогло Марку отодвинуть мысли о Мойе Эдер на задний план.

Ночь была чрезвычайно холодной. Дул ледяной ветер с Атлантики. Свежий ветер бодрил, как шампанское.

Часть улицы перегораживали кордоны. Все квартиросдатчики подверглись подробному допросу относительно своих жильцов. Полицейские тщательно – от подвалов до чердаков – осмотрели все рестораны и кафе, и особенно заведение By Кинга.

Марк Хэпберн действовал по обыкновению энергично и эффективно. Операция проводилась в открытую. Весь Китайский квартал знал, что район прочесывают в поисках какого-то серьезного деятеля уголовного мира.

Весь Китайский квартал находился в напряженном ожидании, ибо теперь по таинственным каналам распространялась новость о пребывании в городе членов Совета Семи, руководящего деятельностью Си Фана. Ужасное японское общество

Черного Дракона являлось всего лишь ответвлением Си Фана, который протянул свои невидимые щупальца практически во все страны мира. И ни один житель Востока не дал бы и гроша за жизнь человека, попавшего в черные списки Си Фана.

3

В храме семиглазой богини доктор Фу Манчи сидел с закрытыми глазами, положив длинные, цвета слоновой кости руки на стол, и внимал мелодичному голосу далекого оратора и восторженному гулу аудитории, которая являлась лишь ничтожно малой частью огромной аудитории, слушающей сейчас речь Сальвалетти – речь, призванную сыграть странную роль в истории страны. Другие незримые слушатели сидели так же тихо и неподвижно в таинственных камерах, расположенных вокруг центрального зала.

В седьмом по счету алькове, откуда открывался доступ к ряду ведущих на улицу железных дверей, мумиеподобный Сэм Пак сидел на диванчике и внимал вместе с остальными благозвучному, вдохновенному голосу оратора.

Очень слабое жужжание раздалось прямо над головой старика и заставило его открыть глаза, подобные щелочкам в посмертной маске. Сэм Пак поднял взгляд и увидел светящуюся голубую точку… Прошло две, три, четыре минуты – голубая лампочка продолжала гореть. Это казалось странным.

Голубая лампочка зажглась в порядке вещей – поскольку со стороны реки ожидалось появление седьмого представителя Совета, и это означало, что речные ворота открыли один или два человека, знавшие секрет хитроумного механизма. То, что лампочка не погасла, могло означать единственное: внешняя дверь осталась открытой – и это казалось непонятным.

Но когда Сэм Пак поднялся с диванчика и бесшумно направился к выходу, лампочка замигала, потускнела, снова замигала и наконец погасла.

Наверху определенно происходило что-то странное.

Простой смертный сразу забил бы тревогу, но Сэм Пак был великим человеком. Он открыл дверь и начал подниматься наверх, включая по пути свет. Затем он остановился посреди каменного коридора под висячей лампой и потянул ее вниз.

При этом часть сплошной на вид стены высотой пять и шириной три фута откинулась назад наподобие подъемного моста. Сэм Пак, сгорбившись, шагнул в темный проем. Таинственный плеск воды стал слышен, когда потайная дверь стала на место. Здесь пахло сыростью и плесенью. Старик нашарил в темноте железные поручни, извлек из складок синего одеяния фонарик и посветил им вперед.

Он стоял на железной галерее, тянущейся над сточным каналом. Сюда вел подземный ход из расположенного под Китайским кварталом лабиринта.

Сэм Пак медленно двинулся вперед – сгорбленная зловещая фигура в таинственном мрачном окружении.

Там, где маслянистые воды исчезали под аркой, галерея кончалась глухой каменной стеной.

Сэм Пак пошарил по камню сморщенными костлявыми руками, приводя в движение какой-то потайной механизм, – и из стены выдвинулся небольшой ящик, в котором находился телефон. Старик поднял трубку и прислушался. Потом положил трубку на рычаг, задвинул потайной ящик обратно в стену и с проворством, необычным для человека его лет, двинулся по галерее назад. Случилось нечто неприятное, но не совсем непредвиденное.