Президент
Шрифт:
Нет универсальных советов, как вести такие реформы, которые настраивают правительство и общество на уверенное движение в общем русле. Проницательность президента должна подсказать ему, как сделать так, чтобы изменения шли, а здание власти из-за них не разваливалось. И вот что важно: поскольку нельзя знать направление развития обществ и цивилизации в целом, то именно надежность и стабильность (в критичном ее понимании -- как скольжение по кромке хаоса) власти в сегодняшнем вихревом мире есть важный индикатор правильного движения страны. Как доходность является показателем результативности экономики, так и прочность является показателем результативности верховной власти. Прочность не в диктаторском, а в самом широком смысле -- довольство населения, внешнеполитическое спокойствие и так далее. Так что забота о сохранении своей власти является нужной для всех частью работы президента. Успешный правитель должен уверенно стоять на доске для политического серфинга. И наоборот, ненадежность и нестабильность власти -- показатель неправильного движения всей страны в мейнстриме.
Итак, реформы следует разделять на три группы. Во-первых, против прежнего правления, во-вторых, те, которые нужны, чтобы президент остался у власти, без которых "хуже будет"; наконец, третья группа -- реальные реформы, которые надо проводить в тишине, маскируя их под рутину.
ГЛАВА VII. ДЕМОКРАТИЯ И СУВЕРЕНИТЕТ ДЛЯ ПРЕЗИДЕНТА
Лучше проиграть со своими, чем выиграть с чужими, ибо не истинна та победа, которая добыта чужим оружием.
Никколо Макивелли
Может сложиться впечатление, что единоначальная власть по своей сути противоречит духу демократии и плюрализма. Это совершенно не так. Во-первых, мы не должны забывать о войне за демократию и права человека. Истинный президент страны первого типа всегда сражается за свободу. В современном мире это необходимое условие. Президент, даже если он никого апрямую не бомбит, обязан воевать за демократию, иначе воевать за нее будут с ним, -- ему нельзя отказываться от участия во акциях за укрепление свободы, за права человека. Необходимо создавать соответствующие фонды и выдавать награды за это. Желательно одним и тем же людям, которых мировое сообщество признало истинными борцами за свободу, иначе можно попасть впросак.
В современном мире демократия не столько вид политического режима, сколько стиль жизни, дающий среднему классу возможность чувствовать себя защищенным от местной элиты, от власть и деньги имеющих, а в политике -- менять представителей власти.
Заслуга демократии в том, что она позволяет защищать феномен непохожести и от общества, и от государства. В меняющемся мире никто не знает, какие явления, ныне вроде бы неприемлемые, завтра станут нормой и, возможно, помогут цивилизации избежать очередной катастрофы. Так, в 1960-х группа Битлз, да и вообще рок-н-ролл, даже на их родине в Англии казались многим олицетворением хаоса и упадка культуры. Кавалеры Ордена империи выбрасывали свои награды, после того как их вручили Ливерпульской четверке. А сейчас есть философы и культурологи, которые доказывают, что Битлз своим творчеством предотвратили третью мировую войну. Поэтому правителю не следует забывать об опасности зарегулирования общественной жизни, так как в этом случае есть возможность подавить что-то, что отличается от нынешних стандартов, но может оказаться важным для будущего.
Восхваляя демократию, следует не забывать, что изначально она была создана для равноправия господ в рабовладельческом государстве.
Если мы вспомним о главной задаче верховной власти -- делать все, чтобы страна соответствовала мировому мейнстриму, то для ее решения очень важна совместная работа президента и всех политических институтов. Нужны постоянные контакты между президентской партией и "активной общественностью". На практике это означает налаживание президентской группой поддержки -- союзными ему политиками, банкирами, профсоюзными боссами, -- обратной связи с теми, кто финансирует оппозиционные партии, непрезидентские политические фонды, народные объединения.
Принято считать, что демократия не дает захватить власть некоторой кучке богатых и сверхбогатых людей. Но, думаю, это не так. Несмотря на демократические завоевания, население даже стран -- мировых лидеров состоит из супербогатого меньшинства, частью которого являются высшие государственные деятели и политики, и все увеличивающегося большинства неимущих. Так, в США больше трети всего национального богатства принадлежит богатейшим фамилиям, а это 1% населения страны, в то время как 90% остального населения все вместе владеют не больше четверти национальных богатств. Но влияние элиты на демографическое большинство происходит не напрямую, как столетие назад, а, так сказать, статистически.
Статистические распределения хорошо известны в природе: если поставить на огонь кастрюлю с водой, то скорость движения молекул воды в среднем начнет увеличиваться, усилили нагрев -- больше быстрых молекул, сделали огонь под кастрюлей слабее -- большая часть молекул, но не все, движется медленнее. При этом скорости молекул не одинаковы, всегда есть и более быстрые, энергичные, и более медленные. Получается, что зависимость скорости молекул от нагрева есть, но статистическая. Каждая отдельная молекула воды в кастрюле свободна и теоретически может иметь любую скорость.
Хорошо, что народ не понимает, как работает банковская система, иначе завтра бы случилась революция.
Генри Форд
Также и контроль финансистов над современным обществом: повысили ставку банковских кредитов -- тысячи частных предпринимателей разоряются и идут в наемные рабочие; понизили -- открывают свое дело и работают на отдачу банковских долгов. При этом каждый человек по отдельности является абсолютно свободной личностью и может поступать как ему угодно. Благодаря такому методу бизнес-элите никакие демократические институты нигде не помеха, она использует в своих целях политическую власть и всегда является олигархией.
Хотя президент и олигархия -- это разные силы, но использовать методы статистического подчинения президент тоже может и даже должен. Приведу слова Никколо Макиавелли: "Государь не должен вызывать ненависть или презрение подданных, прочие пороки не представляют для него никакой опасности". Это легко сказать -- не вызывать ненависти, не вызывать презрения. С одной стороны, соратники часто призывают правителя быть жестким, сажать побольше воров (а если тщательно считать, воров окажется много везде), отправлять в отставку не справившихся с делом приближенных, ужесточать наказания к тем, кто не соблюдает законы. Но это может вызвать отторжение и у элиты, и у активной части общества, у всех, кто боится любых жестких действий со стороны государства. Кнут в телегу не запряжешь, современные процессы самоорганизации экономики и общества очень чувствительны к давлению извне. С другой стороны, если президент будет миндальничать, считая, что потихоньку все выправится само, -- он добьется презрения нижестоящих. Нет ничего более презираемого народом и разлагающего элиту, чем принятие нужных законов, которые не соблюдаются из-за неорганизованности или слабости власти.
Как же пройти между Сциллой жесткости и Харибдой бесхребетности? Вот тут помогает "статистическое" управление. Просто приказать всем гражданам есть сою вместо мяса -- тоталитаризм. Субсидировать через пониженный банковский процент продавцов сои, вызвать таким образом шквал рекламы, заставляющей есть сою всех и всегда, -- вполне демократичный метод. Также если президенту необходимо изменить банковский сектор, то достаточно начать кампанию по государственной стимуляции кредитных кооперативов в разных частях страны. Это поставит на колени банки с развитой филиальной системой -- и вполне авторитарный результат будет достигнут либеральным способом. Моральные ограничения не дают мне возможности привести иные примеры воздействия уже на семью, на частную и даже интимную жизнь людей.