Шрифт:
Антон Первушин
ПРИ ПОПЫТКЕ К БЕГСТВУ...
Славным бойцам невидимого фронта из Комиссии по Контролю посвящается.
1.
"Перейре, стражнику, носителю отличного меча, начальнику охраны в хижинах у пределов машин от Третьей Спицы Лучезарного Колеса в золотых мехах, носителя грозной стрелы, слуги под самым седалищем Великого и Могучего Утеса, сверкающего боя, с ногой на небе, живущего, пока не исчезнут машины, повергается на голову это распоряжение.
Приказываю первое: увеличить производительность хижин у пределов машин еще на четыре прирученных машины в месяц.
Приказываю второе: до исхода Третьей Луны представить к ступне Лучезарного
Приказываю третье: в посланной вам мере преступивших установление отделить низкого, носившего некогда имя Райра, на работы к машинам не посылать, а пристроить к нему верного друга, который будет следить за каждым его шагом и словом.
Третья Спица Лучезарного Колеса в золотых мехах."
Перейра, начальник охраны в хижинах у пределов машин, вздохнул и перечитал послание еще раз. Более внимательно и вдумчиво, чем в первый. Что-то насторожило его в этом самом обыкновенном с виду распоряжении от высокого чиновника из Столицы. Что-то, пока весьма неясное - то ли предчувствие, то ли смутное подозрение - задело Перейру, а он привык доверять даже самым смутным подозрениям и предчувствиям. Потому, наверное, и удержался здесь, на своем маленьком седалище, а не отправился в хижины, поближе к собственным подопечным.
Перейра встал и, оставив послание на столе, подошел к окну. За окном был пасмурный, но теплый день. Снег подтаял, и перед домом образовалась слякотного вида лужа. Первая смена в цехах закончилась и стражники, привычно поигрывая копьями, гнали длинные вереницы преступивших: одну партию от цехов к хижинам и похлебке, другую от хижин к цехам и машинам. Перейра, как и всегда, выделил вниманием среди фигур, закутанных в черные меха, одну - для него особенную. Был это Хайра, носитель копья, труполюб и дристун. Он не стоил той чести, которую ему оказывал Перейра, замечая и отмечая для себя каждое новое его появление в пределах видимости, однако именно с этим говнюком у начальника хижин были связаны хотя и давешние, но весьма неприятные воспоминания, и потому взгляд Перейры (он научился узнавать Хайру по походке) нет-нет да и задерживался на молодом носителе копья.
Впрочем, не только Хайра отвлекал иногда начальника хижин от сиюминутных забот, направляя поток сознания в некие труднодоступные глубины памяти. Так, с недавних пор в хижинах появился высокий нескладный старик с печальным тусклым взглядом вечно слезящихся глаз. Он порождал в Перейре совершенно иные, чем Хайра, воспоминания - тёплые и светлые. Начальник определенно видел где-то этого старика раньше, но никак не мог вспомнить, где именно. Скорее всего в Столице. Может быть, и в самом Стеклянном Зале, у ног Великого и Могучего, где начальнику хижин довелось побывать только раз.
Однако не удивительно, что пришлось им встретиться снова и здесь, по обжигающе ледяную сторону от гор: в мире под седалищем Утеса ни один человек не был застрахован от такого вот печального исхода безымянным, лишенным имущества и семьи, оказаться у грохочущего станка с ручным приводом, радуясь, как крупе небесной, безвкусной баланде и грязной подстилке на холодном полу. Такова жизнь.
Вот и сейчас, взгляд Перейры остановился на секунду, цепко выхватив из своры стражников фигуру Хайры, который раздраженно подталкивал того самого старика древком копья в спину, заставляя его идти прямо через мерзкую лужу.
Надо будет все-таки выяснить, что это за старик, подумал начальник охраны, но тут же и вновь забыл об этом, потому что мысли его упорно возвращались к посланию, оставленному на столе, и к ощущению скрытого подвоха (ловушки?), содержащегося в нем.
В конце концов, не так уж и мало у меня врагов, размышлял Перейра, не так мало, как хотелось бы. Так и норовят подгадить. Так и мечтают засадить меня в барак. Что это, в самом деле, за новости: "...до исхода Третьей Луны представить к ступне Лучезарного Колеса доклад об использовании ста двадцати мер крупы и двухсот мер угля". Ясно же, что использованы они по прямому назначению. Не продаю же я их на барахолке - откуда здесь барахолка? Копают, роют мне яму...
Или вот: "увеличить производительность хижин у пределов машин еще на четыре прирученных машины в месяц". Что я им рожу эти четыре машины, что ли? И так каждый толковый каробу-работник наперечет, всё ведь присылают-то белоручек, которые по ту сторону только и умели, что пальцем с позолоченным ногтем в носу ковырять. Их же подготовить надо - работников, научить гайку от болта отличать. Хорошо хоть удалось провести через Первую Спицу указ о "даровании жизни", и теперь любой носитель, убив случайно или осознанно низшего, отправляется в хижину, на его место... Тоже, кстати, повод для недоброжелателей шепнуть на ушко: что-то наш Перейра, носитель отличного меча, мягким стал, с низкими нянчится, словно с детьми своими собственными - не присутствует ли здесь какой злонамеренный умысел?
Одно и спасает, одно и позволяет удержаться на плаву и в должности - война! Если бы не мои машины, северяне давно бы под Столицей пировали. А так - слава и почет, поблажки. Но и копают, роют...
Нет, все не то. Перейра отмахнулся от первых пришедших по поводу послания соображений, как отмахивается северянин от летних жужелиц. Административные требования вполне обычны, знакомы: "увеличить и представить". Но в послании есть еще и третий пункт о низшем, носившем некогда имя Райра, а вот это уже действительно серьезный повод для того, чтобы заподозрить неладное. Потому что до сих пор ничего подобного в хижинах у пределов машин не случалось.
Это, конечно, не означало, что у Перейры не найдется для новоприбывшего "верного друга": своя агентура в хижинах у носителя отличного меча имелась, однако просить за низшего... То ли Третья Спица чем-то очень Райре обязан, а потому перемудрил и вот так вот глупо подставился, то ли все это - хорошо продуманная и тщательно спланированная провокация. И скорее второе, чем первое, потому что в мире по ту сторону гор давно забыли, что такое "быть обязанным"; понятие благодарности втоптано в грязь вместе с понятиями благородства и чести. А значит, следует ждать подвоха. Остается только выяснить, с какой стороны.
Перейра собрался было уже кликнуть кого-нибудь из своих ординарцев, чтобы привели из мастерских агента посмышленее ("Гарайра вполне для такого дела подойдет"), но тут у него вдруг заныли коренные зубы. Носитель отличного копья зарычал, схватил кувшин с теплой водой, прополоскал рот, сплюнул на пол. Ноющая боль не ушла, а даже, вроде бы, стала сильнее.
"Говорят, настойка на языке велоса помогает, - подумал Перейра с тоской.
– Послать, что ли, пару бойцов? Пусть подстрелят птичку". И тут же спохватился. То, что у него внезапно разболелись коренные зубы, вовсе не означало признаков надвигающегося пульпита. Потому что коренных зубов у начальника охраны не было; на их месте были смонтированы два миниатюрных устройства: приемник нуль-связи и дешифратор нуль-сигнала к нему. Заныли же они потому, что на приемник только что поступило срочное сообщение.