При попытке к бегству
Шрифт:
Он хотел уже вызвать копейщиков и отдать соответствующие распоряжения, но вовремя спохватился.
– А что вы здесь делаете, Леонид Андреевич?
– подозрительно осведомился Каммерер.
Горбовский отмахнулся от него и целенаправленно устремился к развороченной постели. Серосовин едва успел посторониться.
Однако просто так игнорировать Биг-Бага, Белого Ферзя и гвардейца в отставке Мака Сима не удавалось даже ротмистру Чачу.
– Я задал вопрос, Леонид Андреевич, - сказал он сурово.
– Ну, Максик, - сказал капризно Горбовский.
–
– Леонид Андреевич, мне сейчас не до шуток!
– Ох, Максик, какой ты у нас строгий, - Горбовский пошевелил своим знаменитым туфлеобразным носом.
– Ну умирать я сюда прилетел...
– Умирать?!
– В проспекте же было написано: "лагерь смерти", вот я и...
– В каком проспекте?
– спохватился Вадим.
– А-а, неважно, - ответствовал Горбовский, как-то неопределенно пошевелив рукой.
– И я, значит, сюда прилетел. И хорошо уже так устроился, а тут снова вы, снова бегают, махают руками, снова у них Странники - сколько ж можно, мальчики мои?
– Я не ваш мальчик!
– заявил Каммерер.
– Я свой собственный мальчик.
– Молодо-зелено, - пробормотал Горбовский и, закряхтев, повернулся на другой бок.
– Хорошо, - сказал Каммерер, - я вам верю, Леонид Андреевич. В конце концов, вы всегда славились своими чудачествами, поэтому я даже не удивляюсь, встретив вас на дикой варварской планете в лагере смертников.
Горбовский покивал.
– Однако на этот раз, - продолжал Каммерер в той же официозной манере, - ситуация действительно критическая. Мой бывший шеф, Рудольф Сикорски...
– А-а, Рудик. Бедняга. Я с ним беседовал с час назад. Он был в таких расстроенных чувствах.
– Вы видели Странника?!
Все трое комконовцев разом вскочили со своих мест. Вадим поколебался, но тоже вскочил.
– Да. А что в этом такого? Он уже две недели здесь. Всё с духом собирался. На Дорогу ходил смотреть.
– Какая у него легенда?
– быстро спросил Каммерер.
– Генералом побитым прикинулся, - Леонид Андреевич хихикнул.
– Его у нас в бараке уважали.
Нет, подумал Вадим. Это не лагерь смерти. И не сумасшедший дом. Это цирк какой-то!
– Где он сейчас?
– Да ушёл уже, - очень просто сказал Горбовский.
– Попрощался и ушёл.
– Что же вы молчали?!
Комконовцы быстро засобирались.
– Если пешком, то не успеем, - сказал Сандро.
Каммерер повернулся к Вадиму:
– Я знаю, у вас есть глайдер. Вызывайте его немедленно.
– Это только в исключительном случае!
– воспротивился Вадим столь явному нарушению всех и всяческих правил прогрессорской деятельности.
– Считайте, что он уже случился!
– жестко отрезал Каммерер.
– Но я не могу... прямо сюда...
– Бросьте, - Каммерер поморщился.
– Легендой больше, легендой меньше.
9.
– Зря ты так развоевался, Максик, - говорил Горбовский, откинувшись в кресле.
–
– Во-первых, - упрямо поджав губы, отвечал ему Каммерер, - Сикорски - давно уже не человек; во-вторых, Леонид Андреевич, вы принадлежите к той категории людей, которые представляют опасность уже потому, что слишком легкомысленно смотрят на вещи.
Каммерер сидел впереди, рядом с креслом водителя и всматривался в летящую навстречу пустую в это время суток дорогу.
– Ты преувеличиваешь, Максик, - сказал на это Горбовский.
– И не хочешь почему-то увидеть очевидное: у Руди обыкновеннейший, зауряднейший эдипов комплекс. Он знал, что его родители Странники, но не знал, кто они такие. И в результате - отвечал агрессией на любые проявления их деятельности. А теперь, в конце жизни, он понял, что ошибался, что не угрожать и бегать надо было, а просто пойти и поговорить.
Каммерер, явно не слушая Горбовского, чуть наклонился к Серосовину:
– Что на детекторе?
– Детектором мы его не найдём, - отозвался Серосовин напряженным голосом.
– Там же масса сплошная впереди. И всё в движении, всё излучает.
– Тогда гони вдоль Дороги, - распорядился Каммерер, - возьмём его на выходе.
– Рискованно, шеф, - подал голос Сандро.
– А если не успеем?
– Будем стрелять!
– отрезал Каммерер жёстко.
– Максик!
– Горбовский не находил слов.
Они успели.
Серосовин посадил глайдер рядом с Дорогой. В том её месте, где машины плотным, без зазоров, потоком уходили в тяжёлый стелющийся у самой земли дым. Каммерер сразу же откинул фонарь и выскочил из глайдера. Комконовцы последовали за ним. В руках Каммерера появился скорчер, при виде которого у Вадима появилось как никогда яркое ощущение дежа вю. Казалось, сейчас Каммерер нахмурится и скажет: "Нельзя изменить законы истории, но можно исправить некоторые исторические ошибки!". Но ничего подобного глава отдела Чрезвычайных Происшествий не сказал. Он молча поднял скорчер и, словно пробуя свои силы, один раз выстрелил. Ярко полыхнуло. Молния миллионвольтного разряда ударила по плоской с вытянутыми формами машине. Машина разлетелась сотней обломков, что, впрочем, не остановило бег всех других.
– Отлично!
– подытожил Каммерер.
– Теперь если он...
Договорить Каммерер не успел. Совсем с другой стороны, от подтаявших сугробов к нему вдруг ринулась длинная тощая тень. Всё произошло настолько быстро, что даже Вадим с его подготовкой Прогрессора не сумел отследить ситуацию. Сикорски сильно и точно ударил разворачивающегося Каммерера в солнечное сплетение и перехватил скорчер.
– Стоять!
– хрипло крикнул он прыгнувшему вперёд Серосовину. Halt, массаракш!
Вновь полыхнула молния - на этот раз над головой Серосовина. Водолей замер. Замер и напрягшийся рядом с Вадимом Мтбевари.