При свете луны
Шрифт:
– Если ты всегда обращаешься к людям с такими словами, просто удивительно, что тебе не приходится платить за то, чтобы тебя выслушали.
– Вы думаете, что подошли к концу той дороги, которой следовали. – Вновь Дилан понятия не имел, откуда взялись эти слова. – Вы думаете, что потерпели неудачу. Но, возможно, это не так.
– Продолжай.
– Возможно, она где-то рядом, прямо сейчас.
– Она?
– Я не знаю, сэр. Мне это открылось. Но, кем бы она ни была, вы знаете, о ком я говорю.
Прищуренные глаза вновь всмотрелись в Дилана, на этот раз исследуя его с дотошностью
– Отойди на шаг. Позволь мне выйти.
Пока старик выходил из «Меркури», Дилан оглядел ночь в поисках Джилли и Шепа. С того момента, как он видел их в последний раз, они отошли от входной двери ресторана лишь на несколько шагов, добрались до того места, где Дилан обронил книгу. Джилли уже подняла с асфальта роман «Большие ожидания» и теперь стояла рядом с Шепом, напрягшись, вся на нервах, словно постоянно думала, с какой стороны ножи полетят на этот раз.
Он посмотрел на дорогу. Никаких черных «Субербанов». Тем не менее он чувствовал, что в Саффорде они слишком уж задержались.
– Я – Бен Таннер.
Отвернувшись от Джилли и Шепа, Дилан увидел, что старик протянул ему иссохшую, мозолистую руку.
Он помялся, опасаясь, что рукопожатие отзовется в нем мощным ударом одиночества и уныния, которые он почувствовал в психическом следе Таннера, столь мощным, что удар этот сшибет его с ног.
Он не мог вспомнить, прикасался ли к руке Марджори, когда нашел ее стоящей у стола с разбросанными на нем таблетками, но склонялся к тому, что нет. А к Кенни? Восстановив справедливость ударом бейсбольной биты, он потребовал ключи от наручников и замка, однако, достав ключи из нагрудного кармана, Кенни передал их Джилли. Так что, если память не изменяла Дилану, он не прикасался и к этому злобному трусишке.
Однако Дилан не мог избежать рукопожатия, не разрушив ту хрупкую доверительность, что установилась между ними, поэтому пожал протянутую руку и обнаружил совсем не то, что ожидал: человеческие чувства, о которых буквально кричал психический след, в самом человеке практически не ощущались. Так что механизм шестого чувства был не менее загадочным, чем его источник.
– Приехал из Вайоминга где-то с месяц тому назад, – объяснил Таннер. – Ухватился за несколько ниточек, которые, как выяснилось, не стоили и выеденного яйца.
Дилан отпустил руку Таннера, потянулся к ручке водительской дверцы «Меркури».
– Мотался из одного конца Аризоны в другой, а теперь собрался домой, откуда, возможно, мне и не следовало уезжать.
В психическом следе Дилан вновь почувствовал географию сожженной души, континент, заваленный пеплом, унылый мир беззвучного одиночества, с которым он столкнулся, когда взялся за ручку двери, выходя из ресторана.
И вопрос сформулировал неосознанно, лишь услышал, как задает его:
– Как давно умерла ваша жена?
Возвращение изучающего прищура указывало на то, что старик все еще опасается какого-то подвоха, однако уместность вопроса играла Дилану на руку.
– Эмили умерла восемь лет тому назад, – будничным голосом ответил Таннер, поскольку люди его поколения не считали возможным демонстрировать при посторонних свои эмоции, но, несмотря на прищур, лазурные глаза потемнели от горя.
Узнав с помощью неведомого ему волшебства, что жена этого незнакомца мертва, именно узнав, а не предположив, узнав, каким ударом стала ее смерть для Таннера, Дилан чувствовал себя незваным гостем, забравшимся в самые потаенные уголки чужого дома, ищейкой, нашедшей дневники хозяев и выведывающей чужие секреты. И этот отвратительный аспект его сверхъестественного таланта с лихвой перевесил радость, которую он испытал после победной стычки с Кенни и Бекки в доме Марджори, когда ему, с помощью Джилли, удалось спасти жизни бабушки и внука, но он не мог подавить в себе эти откровения, которые возникали в его сознании, как вода, бьющая из родника.
– Вы и Эмили начали искать ту девушку двенадцать лет тому назад. – Дилан не знал, о какой девушке он упомянул, понятия не имел о причине поисков.
Горе уступило место изумлению.
– Как вы это узнали?
– Я сказал «девушку», но даже тогда ей было тридцать восемь лет.
– Теперь пятьдесят, – подтвердил Таннер. В этот момент его, пожалуй, больше поражало число ушедших лет, чем загадочные знания Дилана. – Пятьдесят. Господи, куда ушла жизнь?
Отпустив ручку водительской дверцы «Меркури», Дилан почувствовал, что неведомая, но мощная сила вновь куда-то его тянет. Обернувшись, он прокричал Таннеру: «Сюда!» – как будто знал, куда эта сила могла его привести.
Здравый смысл, безусловно, говорил старику, что ему нужно забраться в кабину и запереть все дверцы, но теперь главную роль играло сердце, так что к голосу здравого смысла Таннер не прислушался. Поспешил за Диланом со словами: «Мы полагали, что сможем достаточно быстро найти ее. А потом узнали, что система работает против нас».
По ним промелькнула тень, над головами что-то хрустнуло. Дилан успел поднять голову и увидеть, как летучая мышь съела большого мотылька. Сцену убийства четко зафиксировал свет одного из фонарей, освещавших автомобильную стоянку. В другую ночь это зрелище не вызвало бы у него никаких эмоций. В эту по спине пробежал холодок.
Внедорожник на улице. Не «Субербан». Но едет медленно, словно что-то высматривает. Дилан дождался, пока он скроется из виду.
Ищейка интуиции привела его к десятилетнему «Понтиаку», припаркованному на другом краю автостоянки. Он прикоснулся к водительской дверце, и каждое нервное окончание руки вошло в контакт с психическим следом.
– Вам было двадцать, Эмили только-только исполнилось семнадцать, когда она забеременела.
– У нас не было ни денег, ни надежды.
– Родители Эмили умерли молодыми, а от ваших… толку не было.
– Вы знаете то, чего знать не можете, – изумился Таннер. – Именно так оно и было. На чью-то поддержку рассчитывать не приходилось.
След на водительской дверце не сообщил Дилану ничего интересного, поэтому он двинулся вокруг «Понтиака», к дверце со стороны пассажирского сиденья.
Старик, следуя за ним, говорил:
– Однако мы бы оставили ее, несмотря ни на что. Но когда Эмили была на восьмом месяце…
– Снежная ночь, – перебил его Дилан. – Вы ехали в пикапе.
– Не чета трейлеру.