Шрифт:
Часть 1.
Великий момент.
Холодный пол…
Несмотря на это пот струйками стекает у него по телу. Где-то рядом находится котельная. Он чувствует запах горячей влаги и утомительное тепло. Конечно, многое к его состоянию прибавил укол. Они не ведают что творят, а он даже не мог разобраться, хотел ли сам чинить им препятствия и были ли они не правы….
Когда он познакомились с ней, Глеб не помнил, это был август или сентябрь, а может даже июль. Да, скорее всего июль. Боливийские индейцы, расположившись посреди главной площади города, предоставляли на суд слушателей свои песни. Мозг начинал усиленно вспоминать, какой температуры был воздух и дул ли ветер. Был ли он счастлив, спешил куда-нибудь, или просто слонялся по городу без дела. Помнится, что подошел к телефонной будке… Или это была остановка? Железо
Глеб замер, услышав где-то знакомый мотив. Он невольно заслушался. Когда-то именно под эту песню их взгляды пересеклись. Он никогда не запоминал людей, лишь их энергетику. А тут понял, что взгляд был до боли знакомым. Нет, он не клялся бы, что видел ее в этой жизни, да и что касается инкарнации, то он не получил ни единого разумного факта, чтобы увериться в ее существовании. Он просто выделил ее среди зевающей толпы. Сначала просто выделил. Так бы он сказал раньше. Теперь-то он понимал, что слова «ПРОСТО» не существует. Вернее слово-то существует, но не существует простых совпадений, случайностей. Есть то, что должно произойти, и оно происходит. Однако он ни в коем случае не хотел, чтобы его принимали за фаталиста. Глеб никогда не верил в то, что если в книге твоей жизни написано, что на голову тебе упадет камень, он должен упасть. Все намного проще. Если ты заслужил этот камень, то он упадет, пусть даже он будет не камнем, а трамваем, чьи рельсы врежутся в твое мясо как нож в масло и похрустят твоими косточками, он может быть и неизлечимой болезнью. В жизни нет ничего того, чего нет. Звучит странно, но другими словами в нашей жизни есть все, что только может быть, а есть все. Все что рождает наше сознание, уже кто-то когда-то придумал и лишь ждал время, чтобы вложить это в наши головы. Иногда он вкладывает это почти одномоментно, тогда идут глупые споры и бесконечные суды, которые выясняют, кто же был плагиатором. Именно по этой причине законы физики имеют двойные имена – Бойль-Мариотт, Джоуль-Ленц. Люди верят гадалкам, которые предсказывают будущее. Что ж, и он верил. Глеб был воочию убежден, что и такие способности даны людям. Одному из его старых знакомых нагадали скорую несчастную смерть. И это произошло. Правда, гадалка могла бы предсказать в следующий раз другой исход, и он тоже осуществился бы. Люди меняют свою судьбу каждый день. Каждый день несет жизнь или смерть в зависимости от того, что они выбирают. Но он опять отвлекся от главного, того, что так занимало его сейчас. Что же было в ней, почему он выделил ее? Что-то в ней было не так. Как если бы вся площадь, не исключая его, была одним механизмом, выкрашенным в серый цвет, а она была маленьким винтиком, но выкрашенным в ярко-зеленый или кричаще красный. Девушка кидала мелкие, где-то даже злобные взгляды на поющих, а увидев, что он пристально ее изучает, подарила и ему целую серию. Он смущенно отвернулся, или скорее опустил взгляд в пол, изучая истоптанные шлепки на грубых волосатых ногах и аккуратненькие босоножки на ножках стоящей рядом с шлепками барышни. Конечно, этого всего могло бы и не быть, но так уж рисовало его сознание их первую встречу, и у него не было ни сил, ни желания с ним спорить. Как бы то ни было, вскоре он увидел и ее улыбку. Она склонилась над длинными круглыми палками, поверх которых в ряд были повязаны цветные феньки. По ее взгляду он понял – что-то в них ее привлекло. Глеб с трудом пробрался сквозь толпу и очутился рядом. В нос ударил этот странный запах, который до сегодняшнего дня ассоциировался у него с самыми ужасными событиями в его жизни. Она опять кинула на него «знакомый» взгляд и недобро сжала губы.
– Понравились?
Он кивнул на цветные товары.
Ее губы чуть расслабились, но из взгляда все еще не исчезала враждебность.
– А если да? Купите мне?
Парень слегка опешил, его рука, находящаяся в кармане принялась судорожно пересчитывать мелочь. К лицу начала подступать краска. Он понимал, что слишком мало взял наличных. Впрочем, учитывая его зарплату, ему приходилось изрядно экономить, и он брал ровно столько купюр, сколько необходимо было на еду и те и другие жизненно необходимые принадлежности. Он почувствовал, как на его спине выступил пот, и руки стали дрожать. Ибо содержимого его карманов не хватало бы даже на половину безделушки.
– Ну, так купите? – напирала девушка.
Ему ничего не оставалось, как покачать головой.
Она криво ухмыльнулась, и ее взгляд говорил ему: «я так и знала, чего от тебя ждать». А потом она произнесла вслух то, что дало ему уверенность в его собственных способностях чтения мыслей.
– Жалкий обыватель!
– Что?
Он растерялся. Слово обыватель никогда не казалось ему оскорбительным, но в этот раз он понял, что его обозвали. Понял по ее тону.
– Я просто забыл взять…
Она прервала его смехом и, растолкав возмущенную толпу, выбралась на свободное место. Он прошествовал следом.
– Я забыл… – произнес он, разводя руки.
Но в этот раз слова его прозвучали как-то вяло.
– Ты не забыл, ты просто не взял. Ты купил хлеба, чтобы вечером покушать с ним жалкого супа. На твоем пальце нет кольца, значит, ты не женат, и ты тощ, как селедка, значит, питаешься дешевой лапшой из супермаркетов!
– Неправда, я слежу за фигурой…
На этот раз Глеб замолчал сам, ибо это было ложью. Любой прохожий определил бы его аморфность по тощим, без намеков на мускулатуру, рукам и чуть обрюзгшему, хоть и не толстому, животу. Он неловким движением спрятал пакет с хлебом за спину.
– Иногда у меня бывают деньги.
Он уже захлебывался словами, даже не спрашивая себя, почему сейчас стоит перед ней как школьник и оправдывается.
– Я и не говорю, что их у тебя не бывает! Я о ДРУГОМ, дурик! Все, что у тебя есть, расписано с точностью до копейки. А если ты взвесишь чуть больше пельменей в магазине, ты побежишь их отсыпать.
Тут он сдался. Она читала его как раскрытую книгу. Как букварь. Ему даже показалось тогда, что она за ним долго следила. Небольшой, болезненный укольчик от паранойи.
– Я могу взять немного денег из дома и купить тебе.
Тут растерялась она. Ее глаза сделались круглыми и большими, именно такие глаза рисуют рождественским ангелочкам или анимешным персонажам. Он невольно залюбовался и понял, что попал.
– Ты серьезно?
Глеб кивнул и опустил глаза. И опять ему в нос ударил этот странный запах.
– Чем ты душишься?
Она нахмурилась.
– Я не душусь, еще хочу пожить.
Он смутился, понимая, что это был полу-вежливый посыл, но отчего-то продолжил.
– Каким парфюмом пользуешься?
Девушка нетерпеливо вдохнула и посмотрела на него как на сумасшедшего.
– Я не пользуюсь парфюмом.
Как-то странно выглядело ее упрямство, но она явно не хотела посвящать его в эту «страшную» тайну. Тогда ему это показалось смешным. Тайной девочки-подростка.
– Ладно, чем от тебя пахнет?
Ее глаза сделались совсем черными.
– Что тебе дался мой запах? Ты знаешь, что человеческий мозг может уместить в себя только определенную долю информации? И я не думаю, что информация о моем запахе так жизненно важна!
Она наступала на него, и он чуть попятился, даже защищаясь, выставил вперед руки.
– Ладно, но учти и любой другой спросил бы тоже самое!
Девушка подарила ему одну из столь редких улыбок.
– Все, кто спрашивали, мертвы.
Он тоже улыбнулся. Однако она, спрятав улыбку, серьезно смотрела на него, подтверждая искренность своих слов. Тут она заливисто засмеялась, не так как хохочут торговки на базаре, а искренне, нежно, в таком смехе хочется утонуть. Он даже тогда не знал, что в ней его привлекло, но понимал, что больше не хочет расставаться с этим человеком.
– Знаешь, я не хочу покупать эти цацки, мне они ни к чему. А вот в барчике я посидела бы.
Увидев его беспокойный вид, она поспешила утешить.
– У меня есть деньги. Но на будущее носи с собой всегда наличные. Вдруг тебе захочется купить бегемота или покататься на воздушном шаре? – она опять рассмеялась.
И он поддержал.
Так они стали встречаться. По крайней мере, в его понятии это было так. Между ними не было только интимной близости, все остальное было. Они встречали рассветы и провожали закаты, держа друг друга за руку. Она часто смотрела на него с улыбкой и пусть эта улыбка была чуть загадочной, а взгляд отсутствующим и редко останавливающийся на нем, он понимал, что они вместе. Его смущали только два факта. Она могла исчезать без предупреждения на пару дней, не отвечая на звонки. Если же он пытался стучать в ее деревянную дверь, ее кошка мурлыкала и скреблась, будто желая усиленно доказать ему, что хозяйки и правда нет дома. Вторым являлся ее запах. Он не оставлял ее ни на минуту, тогда как он, незаметно обшарив всю ее сумочку, никаких духов не обнаружил. Он был терзаем дурными предчувствиями. Никогда не жаловавшийся на сон ранее, он стал страдать бессонницей. Что-то подсказывало ему, что далее его ждут совсем не радостные события. Он чувствовал, что отсчет уже пошел.