Придет Мордор и нас съест, или Тайная история славян
Шрифт:
Главный редактор Мачек прочитал, сказал, что нормально, но — спросил — а что если наши бабы тоже станут делать подобное своим мужьям-пьяницам? И что будет, когда люди потравятся, а на нас начнут приходить судебные иски, поскольку это заебательское know-how пошло именно от нас?
Тогда я дописал в своей статье, что долгосрочно терапия бабы Леси не сработала. Мужики с сожженными гортанями теперь садятся голыми задницами в наполненные спиртом тазики, так что слизистая оболочка в прямой кишке поглощает испарения алкоголя. И вот как выглядят теперь их пьянки: шесть мужиков сидят кружком со спущенным исподним, шмалят самокрутки, и постепенно мужики делаются все более готовенькими. Так что, мало того, что эффектов от лечения ноль целых шиш десятых, так еще же и лажа в плане эмстетики, так что собственные бабы на мужей уже и глядеть не могут. Хуже того, посиделки в тазиках с наступлением весны переносятся на пленер, так что алкоголики с гортанями, сожженными микстурами бабы Леси, становятся постоянным элементом украинского пейзажа.
Короче, я ездил и разыскивал темы. Паспорт уже весь был запечатан украинскими штемпелями, как у приграничной мурашки. Иногда из одной поездки удавалось вычесать с полтора десятка гонзо и обеспечить публикации на несколько месяцев. Вот, к примеру, как-то раз я отправился в поездку на Буджак.
Буджак [90] — это самый конец света. Слепая кишка Украины, которую засунули между Черным морем, Румынией, Молдавией и Приднестровьем. Край, который не существует. Одним словом — трудно представить себе в Европе жопу более черную, чем Буджак.
90
А знаете, как Буджак по-польски пишется и произносится? Budziak — Будзяк (почти «будяк» — или «пи-и-иво»).
Сначала нужно было доехать поездом из Львова в Одессу. Билетов уже, вроде как, не было, но достаточно было пройти через первый перрон в «ВИП-кассу» на втором этаже вокзала, чтобы оказалось, что билеты таки есть. В ВИП-кассу пройти мог каждый. И достаточно было доплатить несколько гривен. И уже было готово гонзо о коррупции на железных дорогах, о мафии кассирш, которые продавали билеты налево и снимали дань с теток, убиравших туалеты.
Я взял билет в купейный вагон. Плацкарт уже надоел. Вообще, плацкартные вагоны походили на мясные магазины с человечиной на полках. К тому же по ним шатались ужранные польские «турысты» в поисках «русского» для совместной попойки: слависты, россиеведы, украинисты. Не дай Боже, чтобы кто-то из пассажиров вскрыл пиво — ему на голову тут же садилось с пару десятков поляков, изучающих восточнославянскую филологию и дышащих водярой, и начинало петь песни по-русски. Как правило — более всего «по-русски» вели себя в плацкартных вагонах именно поляки, ищущие восточного хардкора. Из этой ситуации тоже родилось не одно гонзо.
Место напротив принадлежало — как оказалось — канадцу по фамилии Ригамонте. Как только он узнал, что я из Польши, то тут же начал восхищаться тем, что это страна, не тронутая цивилизацией, что по деревням бабули в платочках, что соседские общности у нас еще те, что были до современности, что традиции с обрядами, что если кто умрет, то приходят соседи, жгут свечи и поют; что — если брать вообще — общество у нас не тронуто гадостью нынешнего времени, но сохранило старинную, добрую, аграрную идиллию. Сплошная тебе Руритания [91] .
91
Словечко, придуманное Автором: смесь «rural» — сельский, деревенский + «раритет».
Задалбывал он меня капитально, в связи с чем я ходил курить в тамбур. При этом я проходил мимо купе проводников. В нем сидела проводница с проводником [92] из другого вагона. Пили водку. Похоже было на то, что проводница весьма скоро проводником будет трахнута. Вона я, проводница государственных железных дорог, пущай со мной что станется, то и станется. И трах, похоже, таки стался, потому что на протяжении пары десятков километров купе проводников было закрыто. Потом оно опять было открыто, а проводники все так же пили водку, правда, теперь они были какие-то более распоясанные. А потом к ним пришел еще и охранник. Он сел с ними, ел с ними, и запанибрата выпивал. Толстый он был, что твоя бочка. На поясе у него была кобура с пистолетом. Может быть, и газовым, но я так не считаю. Через какое-то время он был уже совершенно пьяным, морда багровая, но кобуры он не отстегивал.
92
Не знаю, почему, но Автор везде пишет эти слова как «prowadnica», «prowadnik». В польском языке слово «prowadnica» означает «проводник тока», «стержень из токопроводящего материала», «направляющая (для чего-либо)». Наши железнодорожные «проводница», «проводник» — это «przewodniczka», «przewodnik».
Я возвращался после перекура в купе, а там уже ждал тот дебил Ригамонте. И мне приходилось выслушивать, какой там у нас в Польше здоровый, крепкий примитивизм, какое это у нас счастливое общество, и — клянусь — страшно хотелось набить ему рожу. Далеко за Жмеринкой, в какой-то Дупивци Стэповий или какой-то другой, столь же завлекательной местности, поезд остановился. Я как раз шел покурить. Вот Ригамонте и попросил меня при случае спросить у проводников, как долго поезд будет стоять, а то он заметил, сказал он, на перроне открытую лавку, так что желал выскочить купить какого-нибудь пивка.
Толстый охранник уже снял рубашку и сидел в купе проводников полуголый. Мокасины, брюки; жир выливался на пояс с кобурой. Я спросил, через сколько поезд тронется. Мне ответили, что минуты через три и налили рюмку водки. Я выпил, поблагодарил и возвратился в купе. Ригамонте я сказал, чтобы летел пулей, потому что у него имеется с полчаса. Тот обрадовался и пошел. Через минуту поезд тронулся. Задумавшись о своем, я глядел, как перепуганный Ригамонте бежит за уезжающими вагонами, за своим рюкзаком, документами и шмотками, в одних только вьетнамках и шортах, как он размахивает руками и чего-то кричит.
Уже из одной этой ситуации родилась парочка гонзо, которые я, не отходя от места, настукал в вагоне, на ноуте, который беру с собой в поездки. Первый гонзик был о том, как натрахавшийся в три жопы охранник в одних трусах и заткнутым в них громадным смит-энд-вессоном терроризирует вагон. Второй — о несчастном канадце, от которого сбежал поезд, и который остался сам на перроне, посреди ночи — без бабок, паспорта и рюкзака. Я представлял, а вот что подобный Ригамонте мог бы в подобной ситуации сделать. И я выдумал, как он идет в ближайшее отделение милиции и пытается чего-то объяснять пузатым мусорам сначала по-английски, а потом по-французски, что он — гражданин Канады и подданный Ее Королевского Величества, и что он желает незамедлительно связаться с консульством. В отделении на него пялятся широко раскрытыми глазами, принимают за нарика и бросают в обезьянник, где его неоднократно насилуют сокамерники.
Это к примеру.
Одесса, Одесса, Одесса. Я любил этот город. Тогда еще любил. Любил даже тот советский одесский бетон, в котором — вместо гравия — были раскрошенные ракушки. Я любил этих золотозубых наглых бабищ, которые широкими задами восседали на ступеньках украшенного звездой вокзала города-героя СССР и орали на всю ивановскую, что у них имеются квартиры для приезжих, а когда кто-нибудь к одной такой подходил, все остальные тетки бросались на несчастного вырывая его одна у другой выкрашенными ярко-красным цветом когтями.
Я любил этот город. Мне казалось, что именно так должна выглядеть Гавана, разве что по Одессе, вместо старых паккардов, двигались ржавые волги. Но, если принять во внимание, что «волги» — это советские версии американских крейсеров шоссе, то, в принципе, выходило одно на другое. Впрочем, именно так тогда строились все города в теплых странах — то ли на Карибах, то ли на Индийском океане, то ли на Черном море. Первая, XIX-вековая глобализация. И это доказательство того, что Россия никогда не задумывалась над тем, выбирать ей евроазиатскую степь или Европу. Степь пришла к ним вместе с татарами, и время тогда было недоброе. Европу же русские копировали всегда и издавна у себя устраивали. Во всяком случае — пытались. Одесса была замечательным тому примером. Петербург — тоже. Да и все остальное: администрацию, философию. Иногда по причине подобного копирования у них выходила пародия. Об этом еще де Кюстен писал. Но иногда и нечто гениальное — к примеру, литература. Сквозь тень платанов золотыми пятнышками чирикало солнце; старики в коричневых брюках, рубашках с коротким рукавом и в соломенных шляпах играли в шашки, шахматы и трик-трак [93] . Штукатурка весело слетала со стен, а волнообразные тротуары выглядели сошедшими с ума от счастья и скалились дырами во все стороны. Если даже это было всего лишь копией средиземноморья — то копией удачной.
93
Французы хвастают, что играют в трик-трак с XV века, но вот на востоке считают, что нарды (шеш-беш, коша, тавла, по-английски — бэкгаммон) были изобретены в Персии еще в III тысячелетии до н. э., и что даже индийцы, изобретатели шахмат, не смогли понять эту игру и научиться в нее играть… «Восток — дело тонкое» ©.