Приди, весна
Шрифт:
Она увидела уходившие вдаль глубокие следы, оставленные снегоступами, и решила идти в противоположном направлении. Но, сойдя с небольшого пятачка, расчищенного Баком перед дверью, она тут же оказалась по колено в снегу. Ее ботинки и чулки мгновенно промокли, так же как и все ее юбки. Аннике казалось, что она идет по густому клею. Она вспотела от усилий, хотя было холодно и с растущих вокруг деревьев на нее сыпался снег.
Вытаскивать из сугроба и переставлять ноги было невообразимо тяжело, но нести при этом саквояж оказалось практически невыполнимой задачей. Анника подумала было, не оставить
Бейби заплакала еще громче – ее плач был отлично слышен через дверь хижины. Испытывая чувство вины, Анника оглянулась на хижину, оступилась и упала в снег. Она попыталась встать, но безуспешно. Наконец ей кое-как удалось перекатиться набок, и она поднялась на ноги, вытащила из сугроба саквояж и принялась стряхивать с себя снег. Теперь она промокла с ног до головы.
Ей вдруг стало совершенно ясно, что без снегоступов, таких как у Бака, она никуда не уйдет и что он не лгал, говоря о том, сколько нападало снега за одну ночь. Пытаться выбраться из долины было безнадежной затеей, она и со двора-то не могла уйти.
Тяжело ступая, Анника с тяжелым сердцем направилась назад к хижине и, с трудом преодолев те несколько футов, что ей удалось пройти, вышла на расчищенную дорожку и подошла к двери. Злясь на себя за свою неудачную попытку, на снег за то, что он замел дороги, на ребенка за то, что он ревел не переставая, Анника распахнула дверь и ввалилась внутрь. Захлопнув дверь со стуком, от которого Бейби даже перестала плакать, она начала снимать с себя мокрую одежду – куртку, накидку, шерстяной жакет и юбку.
Придвинув к огню стулья, она разложила на них все вещи. Оставшись в ночной сорочке и рубашке, которую дал ей Бак, Анника подошла к судорожно всхлипывающей Бейби, развязала ее и посадила себе на колени. Затем одной рукой подняла саквояж и, поставив его на стол, достала из него жестяную коробку и принялась успокаивать девочку, показывая ей свои драгоценные пуговицы.
Спустя час дверь неожиданно распахнулась и вошел Бак. Анника встретила его ледяной взгляд, упрямо вздернув подбородок. Ему не нужно было ничего говорить. Анника знала, что он сразу догадался о ее попытке сбежать по вещам, сушившимся у огня. Щеки у него покраснели от мороза, посиневшие губы были сжаты в узкую полоску, руки в перчатках крепко вцепились в веревку, перекинутую через плечо. На другом плече висело ружье, а у бедра болтался длинный грозный нож в украшенном бисером чехле.
Анника молчала, он тоже.
Долгое время он просто стоял, пристально глядя на Аннику, а она сидела, по-прежнему держа Бейби на руках. Ребенок, не обращая внимания на взрослых, ведущих свой молчаливый поединок, играл с пуговицами – брал их в пригоршню и просеивал между пальцев, складывал кучкой и снова раскладывал по одной.
Наконец Бак сдвинулся с места. Он подошел к столу и замер. Анника с одного взгляда поняла, что он едва сдерживается.
– По-моему, я сказал вам оставаться с Бейби.
– А я сказала, что я не нянька.
Он окинул ее уничтожающим
– Похоже, вы неплохо справляетесь.
– Вы не можете держать меня здесь против моей воли.
– Я и не держу, но мы не можем выбраться из домика, пока не растает снег. А пока вы здесь, вам лучше делать, как я говорю.
– Или что, мистер Скотт?
– Или вы можете плохо кончить.
– Вы мне угрожаете?
Он сделал еще шаг к столу. Она увидела, как напряглись его пальцы, державшие веревку.
– Нет, я вас предупреждаю. За этой дверью, мэм, вас поджидает тысяча разных опасностей, может, миллион. Вы легко можете погибнуть. Я не хочу, чтобы меня обвиняли в вашей смерти, если с вами что-то случится из-за вашей собственной глупости.
Зная, что предпринятая ею попытка пройти через непроходимые сугробы была с ее стороны форменным безумием, Анника ничего не сказала в свое оправдание. Она поудобнее усадила Бейби, избегая встречаться с Баком взглядом.
– Но гораздо хуже, – он заговорил тише и с угрозой в голосе, – если что-нибудь случится с Бейби из-за того, что вы решите выкинуть какой-нибудь фокус. Тогда вам незачем будет беспокоиться о своей безопасности, потому что я придушу вас собственными руками. Понятно?
Анника быстро улыбнулась и перевела взгляд на пуговицы, жалея, что не может избавиться от краски смущения, залившей ее лицо.
– Вполне понятно, мистер Скотт.
– Хорошо. Тогда, раз мы решили переждать вместе непогоду, нам следует вести себя цивилизованно.
– Очень хорошо.
– Прекрасно. Почему бы вам не начать с приготовления для нас обеда?
Она улыбнулась, но улыбка не коснулась ее глаз.
– Я понятия не имею, как это делается.
Бак улыбнулся в ответ такой же холодной улыбкой.
– Полагаю, сейчас самое подходящее время научиться. – Он сдернул с плеча веревку и без предупреждения вывалил на стол двух убитых кроликов.
Бейби захлопала в ладоши. Пуговицы загремели и раскатились.
Анника немедленно побледнела и закрыла глаза.
Бак Скотт удовлетворенно улыбнулся.
ГЛАВА 9
– Неужели вы хотите, чтобы я к ним прикоснулась?
Анника посмотрела на мертвых кроликов, не пытаясь скрыть раздражения. Она редко когда ходила с матерью и Рут в мясную лавку. Да и те разделанные кроличьи тушки, что она там видела, никак нельзя было сравнить с безжизненными жалкими тельцами, лежавшими сейчас перед ней на столе. Она попыталась прогнать возникшую перед глазами картину: белые, как снег, кролики, игривые и полные жизни, скачут по снегу в своих теплых шубках из густого меха.
Чувствуя, что не в силах больше выносить вид мертвых зверьков, она поскорее перевела взгляд на светлую кудрявую головку Бейби.
– Ну же. – Голос Бака заставил ее вздрогнуть. – Я покажу вам, как разделать их и приготовить.
У Анники свело живот. Она вспомнила, как отец однажды пошел ловить рыбу, а вернувшись, попросил мать приготовить свой улов на ужин. Аналиса тогда ответила: «Если ты почистишь рыбу, я ее приготовлю». Анника взглянула на Бака и постаралась изобразить улыбку.
– Если вы их разделаете, я попытаюсь их приготовить.