Придорожная трава
Шрифт:
– Я… никогда… не причиню зла…. хозяину избушки.
Книга как назло была открыта именно на той странице, где Ника записала эти бессмысленные слова. Она медленно разогнулась, отдышавшись, посмотрела по сторонам и присела на кровать. В доме полно людей, двое мужчин в том числе. Бояться совершенно нечего.
Хозяину избушки? Новому хозяину избушки? И новый хозяин избушки – наглый плотник, который причинил ей столько вреда? Ника на секунду замерла, справляясь с противным холодком в груди. Значит, слова эти не были такими уж бессмысленными? А может быть, это тщательно продуманный спектакль? Инсценировка,
Да пусть хоть все призраки с того света придут к ней и будут шипеть ей на ухо свои угрозы, они не напугают ее так просто! Она схватила с тумбочки телефон и соединилась с Алексеем. Голос ее почему-то дрогнул, и плечи непроизвольно дернулись, но она взяла себя в руки:
– Алеша, у меня для тебя новость. Можешь поблагодарить меня, я нашла тебе нового хозяина избушки. Это тот самый плотник, который в ней ночует, представляешь?
Сережка был счастлив абсолютно, бабушку свою он никогда не видел, поэтому не стоило с него требовать сочувствия к ее несчастью. Да и что он понимал в этой жизни? И Илья, при всей жалости к Ларе и уважении к теще, не мог нарадоваться тому, что Сережка столько времени проведет с ним. В глубине души он понимал, что просто не представляет всех сложностей, которые у него возникнут, но не хотел об этом думать. Пусть все будет как будет.
Они проводили Лару на самолет, и приехали в Долину довольно поздно вечером.
Мишка не успел выпить на кануне подшивки, и оставалась надежда, что несколько месяцев трезвой жизни ему обеспечено. Они провозились с проклятой трубой до самого приезда водопроводчиков, которые прибыли далеко за полночь. Сначала долго искали вентиль, чтобы перекрыть воду, потом долго искали разводной ключ, чтобы его провернуть. Когда новые трубы успели дойти до такого состояния? Илья уже хотел бежать и отрубать насосную станцию, но подумал, что воды в водонапорной башне хватит, чтобы раскатать этот дом по бревнышку. В конце концов, вентиль повернули, но воды в подвале набралось выше колена, и уходить она не собиралась. Притащили от избушки насос и откачивали ее в канализацию, потому как в хозяйстве Вероники своего насоса не нашлось.
Только когда уровень воды немного спал, промокший насквозь Илья нашел дырявую трубу – у него сложилось впечатление, что кто-то откусил от нее кусок. Конечно, пластиковые трубы – не металлические, но таких дыр ему видеть еще не приходилось. И сама порваться таким образом она, конечно, не могла.
С заменой трубы возиться пришлось водопроводчикам. Вероника не изменила себе: выгонять их с Мишкой она, конечно, не стала, но не вышла даже попрощаться, не то что сказать спасибо. Продрогшие и уставшие, они оба завалились спать, и у Мишки просто не хватило сил проснуться и сбежать.
На этот раз идти к Долине через кладбище Илья отказался – день был тяжелый, да и стемнело бы еще не скоро, и совсем ненадолго – чем невероятно разочаровал Сережку. Зато по дороге он рассказал ему сказку о том, как провел ночь на поляне возле Каменного лика, опустив, конечно, ненужные подробности. Сережка, разумеется, не поверил, но история ему понравилась. И о Печнике, и о чудесных свойствах Долины Илья тоже рассказал – пусть мальчишка немного поживет
Когда же они, наконец, дошли до дома, выяснилось, что их ждут. Мишка собирался позвонить Илье на мобильный, но не успел.
В столовой на лавке собственной персоной, в спортивном костюме, сидел Алексей Залесский, преисполненный добродушия и признательности.
– Здравствуйте, Илья Анатольевич, – он привстал, приветствуя Илью, и протянул руку.
– Здравствуйте, – хмуро ответил ему Илья и руку пожал. Не трудно было догадаться, зачем на самом деле он пришел.
– Я пришел вас поблагодарить за вчерашнее. Если бы не вы, я не знаю, к каким бы последствиям это могло привести, – радушно улыбаясь, начал Залесский.
– Не за что, – пожал плечами Илья.
– Сколько я вам должен? – не менее вежливо спросил хозяин Долины.
– Нисколько, – ответил Илья, – мы это сделали по-дружески, по-соседски, так сказать. Надеюсь, если у нас с Мишкой загорится избушка, вы тоже поможете нам тушить пожар…
– Ну, в этом можете не сомневаться, – Залесский широко развел руками.
– Иди, Сережка, в спальню, посмотри, какие я книжки вчера купил, – Илья был недоволен и обеспокоен приходом гостя и не хотел связывать себя присутствием ребенка, – мне надо поговорить.
– Да, пап, – согласился мальчишка и скроил хитрую мину – наверняка собирался подслушивать.
И точно: Илья сразу заметил, что дверь Сережка плотно прикрывать не стал – пришлось самому захлопнуть ее покрепче.
– Это хорошо, что вы отослали мальчика, – Залесский кашлянул, – видимо, вы догадались, зачем я пришел.
Илья кивнул и сел за стол напротив него.
– Этот домик, который вы купили… Он, понимаете ли, портит вид коттеджного поселка. Практически каждый въезжающий обращает на него внимание, он вызывает неприятные эмоции у покупателей, и бросает тень на нашу финансовую состоятельность, вы меня понимаете?
– Нет, – честно ответил Илья.
– Ну, как бы вам это объяснить… Домик очень неэстетично выглядит, он не вписывается в общий стиль долины. Мы давно хотели его снести, но у нас возникли неожиданные препятствия. Мы понимаем, что вы – человек не богатый, и для вас это выгодное приобретение. Тем более, что с проведением коммуникаций стоимость этого участка существенно выросла. Поскольку коммуникации только проложены рядом, а не подведены к участку, стоить столько же, сколько участки, выделенные для продажи, он не может. Я предлагаю вам за него двадцать тысяч долларов. Это очень большая сумма за шесть соток, вы понимаете? И, если не ошибаюсь, это в четыре раза больше, чем вы за него заплатили.
– Не ошибаетесь, – Илья вздохнул и поджал губы – он не собирался говорить о том, что старик избушку ему подарил, в это бы никто не поверил.
– Вот видите, я предлагаю вам очень выгодную сделку, – обрадовался Залесский.
– Ну, предположим, двадцать тысяч – это мой полуторагодовой заработок, – Илья поднял и опустил брови, – если бы я хотел на этом заработать, наверное, это была бы очень выгодная сделка. Но, если честно, даже если вы предложите мне сто тысяч, я все равно не соглашусь.