Придорожная трава
Шрифт:
И не ошибся. Когда они перемахнули через забор, огораживающий пляж, и подошли к воде, Мишка даже не стал раздеваться. Сережка разулся и попробовал воду ногой.
– Что-то холодно как-то… – он вопросительно посмотрел на Илью.
– Да, – сказал Мишка, – врачи не рекомендуют.
– А ну вас, – рассмеялся Илья, – тогда я один искупаюсь, раз уж мы сюда пришли.
Он разделся и прыгнул в воду с разбегу, задыхаясь от холода. Однако не прошло и минуты, как кожа привыкла, дыхание восстановилось, и Илья поплыл от берега к середине реки – на этот раз ему хотелось искупаться основательно.
Плыл
– Здорово, хозяин избушки, – пробасил безгубый рот.
– Ну, здравствуй, – ответил Илья, продолжая фыркать.
– Не ожидал?
– Не ожидал.
– Уж больно ты красиво плыл, я не смог удержаться. Да и сказать кое-что хотел. Ты, вообще-то, ничего не бойся в Долине, никто тебя не обидит здесь. Только против двух вещей мы бессильны – против собак и против машин. Не в нашей они власти. Так что машиной тебя сбить могут, или собак спустить. Ну, да с собаками ты и сам разобрался. И с машинами тоже разберешься как-нибудь. Только говорю тебе, не мешай ты им участки продавать. Бесит их это, понимаешь? Злобятся они. Ну зачем тебе это надо? Пусть продают.
– Да не могу я смотреть, как вы их убить стараетесь!
– Их пока только пугают. Захотели бы убить – давно бы убили, честное слово. Хотя, я бы не удержался… Жду – не дождусь когда эта длинноногая купаться сюда придет.
– И не жалко тебе ее? Красавица же!
– Я как раз таких и люблю. Что ты думаешь, и нам здесь красавицы нужны. Ладно, плыви уже, застынешь. Потеплее станет, приплывай с сыночком, покажу вам кое-что.
– Хорошо, приплыву, – улыбнулся Илья.
– Ну, будь здоров.
– И тебе.
Голова с лягушачьими глазами быстро и бесшумно ушла под воду, как будто ее и не было. Илья осмотрелся и плеснул в лицо водой. Это на самом деле с ним происходит, или только мерещится?
Он и вправду застыл, поэтому быстро вернулся на берег, где его ждали продрогшие Мишка и Сережка.
– Папа! Вылезай скорей! Ты же замерзнешь и заболеешь!
– Не заболею, – хмыкнул Илья, выходя на холодный песок.
Сережка заботливо накинул ему на плечи полотенце:
– Ты даже не заметишь, – он недовольно сложил губы, как это обычно делала Лара, – о тебе никто не заботится, так хоть я буду за тобой смотреть.
– Спасибо, сынок, – Илья попытался сдержать смех, в то время как Сережка неловкими движениями попробовал растирать его полотенцем.
– Ой, пап, а что это у тебя?
– Где?
– На спине! Смотри, дядя Миша!
Мишка обошел Илью сзади и посмотрел:
– Ну точно, как будто пятерней кто-то хлопнул от всей души.
– Это водяной, – хохотнул Илья.
– Ты врешь! – закричал Сережка.
– Да честное слово! Кто еще меня там мог
– Ну что ж я с тобой не поплыл, а? – Сережка искренне расстроился.
– Он нас с тобой вместе звал, когда потеплее станет. Так что погоди чуть-чуть, будет тебе водяной с его подводным царством.
Залесский вышел из избушки с неприятным осадком на душе. Он ожидал совсем другого разговора, он считал, что предлагает плотнику слишком выгодную сделку, и тот с радостью ухватится за нее, да еще и останется по гроб жизни благодарным своему благодетелю. Его отказ был совершенно нелогичным, непонятным, а потому вызвал еще большие подозрения.
Возможно, Вероника права, и кто-то на самом деле стоит у плотника за спиной. Ну что ж, это не так сложно будет выяснить. Залесский не любил использовать силовые методы в борьбе с конкурентами, но если речь пойдет о безопасности его семьи, то он не станет выбирать средства для защиты. И тем более считаться с какой-то мелкой сошкой, путающейся под ногами. Зачем проводить дорогостоящее расследование, когда хватит пары часов и двух профессионалов, чтобы выяснить, причастен плотник к неудачам его проекта или нет? Даже если он и не имеет к этому отношения, этих двух часов будет вполне достаточно для того, чтобы он навсегда запомнил, что нельзя подходить к покупателям, и с радостью согласился продать свой домик «Сфинксу».
Густые сумерки окутали долину, над теплой землей стелился туман – майские ночи оставались прохладными. Залесскому показалось, что в этом тумане, поднимающемся ему до колен, может прятаться неведомая опасность, настолько он был густым, Алексей не видел даже собственных щиколоток. Во влажном воздухе звуки разносятся далеко, и на полпути к дому он внезапно услышал отчетливый всхлипывающий звук. Залесский остановился и прислушался – шагах в пятидесяти от него тихо плакал ребенок. Долина – пустынное место, единственный ребенок, который тут находился – сын плотника. Но, судя по голосу, это дитя было слегка помладше, лет четырех-пяти.
Конечно, ребенок мог заблудиться, наверняка в поселок к концу мая понаехало немало дачников, в том числе с детьми. Залесский свернул с асфальтовой дорожки и направился в сторону плачущего чада.
– Эй, малыш! – позвал он. Плач смолк, но ответа он не услышал.
Он прошел еще немного, и услышал детский голос чуть дальше и в стороне от того места, к которому двигался. Это из-за тумана – в тумане трудно определить направление, откуда идет звук. Да и расстояние оценить можно неправильно.
– Малыш! – снова крикнул он, но только тихий плач был ему ответом.
Возможно, ребенок боится, и не верит, что к нему идет его спаситель. Хочет спрятаться, но перестать плакать не может. Наверное, не стоит кричать, можно напугать его еще сильней.
Залесский перешел через мост и шагнул на соседний с его домом участок. Туман здесь поднимался выше, чем над асфальтом, и он опасался, что пройдет мимо ребенка и не заметит его. Плач раздавался на другой стороне будущего двора, у самого леса. Но едва он приблизился к этому месту, так сразу понял, что снова ошибся с направлением – проклятый туман – идти надо дальше и левей. А может, ребенок испугался и пытается убежать? Может быть, надо успокоить его?