Придурки, или Урок драматического искусства (сборник)
Шрифт:
ФРОЛОВА (с усилием вставая). Зэка Фролова, ЧСИР, двадцать четвертая строительная бригада. Срок пять лет, окончание – июль сорок пятого.
ЗЮКИНА. Ух ты! Считай, вольняшка!
ШКОЛЬНИКОВ. Серафима Андреевна.
ЗЮКИНА. Виновата, гражданин начальник. Молчу.
ШКОЛЬНИКОВ. Серафима Андреевна.
ЗЮКИНА. Извините, Петр Федорович. У вас в форме такой вид… язык не поворачивается по имени-отчеству.
ШКОЛЬНИКОВ. На совещании задержали, не успел переодеться. (Конвойному.) Ждите в караулке.
КОНВОЙНЫЙ.
ШКОЛЬНИКОВ. Кру-гом! (Конвойный выходит. Фроловой.) Ждите и вы.
Фролова опускается на прежнее место у печки.
ЗЮКИНА. Какие новости на воле, Петр Федорович?
ШКОЛЬНИКОВ (выкладывая из кармана на стол цыбик чая и кулек с колотым рафинадом). Особых новостей нет. Будапешт взяли, это знаете. Контрнаступление немцев на Балатоне захлебнулось. Чайник поставили? Очень хорошо. Судя по всему, на очереди Берлин. (Из другого кармана извлекает кулек побольше, с сушками. Бумага разворачивается, сушки рассыпаются по столу.)
ЗЮКИНА. Балуете вы нас.
ШКОЛЬНИКОВ. Я и сам поужинать не успел.
ЗЮКИНА. А правда, Петр Федорович, что после победы будет амнистия?
ШКОЛЬНИКОВ. Ну зачем вам, Серафима Андреевна, амнистия? Здесь вы первая актриса, окружены любовью. А выйдете – снова воровать?
ЗЮКИНА. Обижаете, Петр Федорович!
ШКОЛЬНИКОВ. Ну, грабить.
ЗЮКИНА. Совсем же другое дело! Нет, с этим все. А выйду, я знаю, куда пойду. Я к вам в домработницы попрошусь. Готовить вам буду, пуговицы пришивать, постель… стелить. Возьмете, Петр Федорович?
ШКОЛЬНИКОВ. До победы еще нужно дожить.
Входит СПИВАК.
ШКОЛЬНИКОВ. Здравия желаю, Ефим Григорьевич.
СПИВАК. Добрый вечер, голубчик.
Воспользовавшись моментом, Фролова хватает со стола несколько сушек и кусков рафинада и рассовывает по карманам. Это происходит на глазах у Зюкиной, но Фролова не обращает на нее внимания.
СПИВАК. Там привезли костюмы из городского театра, из подбора, требуют принять под расписку.
ШКОЛЬНИКОВ. Сейчас приму.
СПИВАК (Зюкиной). Я вас попрошу: позовите Бондаря из столярки, нам пора начинать работу.
ЗЮКИНА. Удаляюсь, удаляюсь, удаляюсь! (Выходит.)
ШКОЛЬНИКОВ (негромко, кивнув в сторону Фроловой). Я выполнил вашу просьбу.
СПИВАК. Вижу. Спасибо.
ШКОЛЬНИКОВ. Это было очень непросто. У нее уже два отказа от выхода на работу.
СПИВАК. Два?!
ШКОЛЬНИКОВ. Да, два. Второй – вчера. Вы уверены, что ее участие в спектакле необходимо?
СПИВАК. Да.
ШКОЛЬНИКОВ. Я вам доверяю.
СПИВАК. Я это ценю.
Школьников уходит. Спивак подходит к Фроловой.
СПИВАК. Лариса… Лариса, Лариса!..
ФРОЛОВА. Страшна?.. Припухаю я, Ефим Григорьевич… совсем дохожу.
СПИВАК. Лариса!.. Лариса!..
ФРОЛОВА. Так это к вам меня дернули? А я думала – в БУР… Закурить бы.
СПИВАК.
ФРОЛОВА. Не надо. (Прикуривает от угля брошенную Конвойным папиросу.)
СПИВАК. Это я, я во всем виноват! Старый дурак! Еще полгода назад тебя нужно было забрать! Сразу, как только узнал, что ты здесь! Настоять, заставить! Как я мог с тобой согласиться?! Ну и что, что взяли Сундукова? Кому в голову пришло бы искать здесь его актрису! Тем более – какую-то Фролову! И работала бы себе тихо-мирно!
ФРОЛОВА. Не казнитесь… не заставили бы. Я должна была… дожить. Отсидеться.
СПИВАК. На общих! Отсиделась! Ты посмотри на себя!
ФРОЛОВА. И смотреть не хочу… зачем?.. Как вы узнали, что я здесь?
СПИВАК. Случайно… тебя узнали.
ФРОЛОВА. Неужели меня еще можно узнать?
СПИВАК. Полгода назад было можно… Я тебе больше скажу: Федотова тоже взяли. После Сундукова он был главным режиссером.
ФРОЛОВА. Откуда вы знаете?
СПИВАК. Откуда мы здесь все знаем? Оттуда и знаю.
ФРОЛОВА. За что?
СПИВАК. А самого Сундукова за что? А Курбаса? А Мейерхольда? Меня, наконец?
ФРОЛОВА. Вот видите.
СПИВАК. Сейчас это уже не имеет значения. Два отказа! Сумасшествие! Это не БУРом пахнет. Контрреволюционный саботаж! Или ты думаешь, что раз ты женщина… Слышала, что здесь было вчера? Тут, на этой вот сцене! Читай! (Протягивает местную многотиражку «Металл – фронту!») Вот эту заметку. Вслух!
ФРОЛОВА. «Приговор за контрреволюционный саботаж… Выездная сессия Окружного суда приговорила за злостный отказ от работы Давыдова, Шилягина и Белову к высшей мере социальной защиты… Приговор приведен в исполнение…»
СПИВАК. Белову. Понятно?
ФРОЛОВА. Кто она?
СПИВАК. Женщина… Я тяну уже восьмой год. И только сейчас в придурках. Я четыре раза доходил на общих. Но одно знал: доползти до карьера. Хоть на карачках. Там – лежи. Но доползи!
ФРОЛОВА. Уже не было сил… никаких.
СПИВАК. Силы у человека всегда есть. Если он хочет выжить.
ФРОЛОВА. Мне уже – все равно.
СПИВАК. А вот это – грех! Грех! У тебя есть сын. Ты обязана выжить! Чтобы у него осталась хотя бы мать! Чтобы рассказать ему правду! Тебе осталось-то всего ничего!
ФРОЛОВА. Многих вы видели на воле, у кого по пятьдесят восьмой вышел срок? Пересидчики. Отложить освобождение до победы.
СПИВАК. Но ведь когда-нибудь она кончится, эта проклятая война!.. Не хочу больше ничего слушать. С этого дня ты работаешь здесь. Помрежем, ассистентом, все равно. И ничего не бойся, никто тебя не узнает и не найдет.
ФРОЛОВА. Господи, как я хочу вам верить!
СПИВАК. И верь, верь! Все будет хорошо. Подкормишься, отойдешь. Это быстрей, чем кажется… Сейчас я налью тебе чаю. Бери сахар. Бери – сколько хочешь…