Придворный
Шрифт:
Обидно, досадно, но… ладно! Переживу! Почему ни с того, ни с сего на меня собаку спустили, понять не могу. Размечтался тут, понимаешь… Покровитель, служба, деньги… Губозакаточный механизм не хочешь?! Поверил, что девчонка мне покровителя может помочь найти, теперь вот иду, как оплёванный.
Хотя… В сухом остатке на сегодня у меня остался генеральский дукат. По закону компенсации, в среднем то на то и вышло. Получил золотой и незаслуженный выговор — вместе они компенсировали друг друга.
Я нащупал подаренную монету и отправился кутить. Причём пошёл не обычной, а короткой дорогой, по переулкам,
Свернул в переулок и стал любоваться идущей впереди, шагов за тридцать от меня, незнакомой девушкой. Одета не в ученическую форму, а в дорогое платье из персикового муслина. Длина юбки консервативная, две ладони от земли. Видны симпатичные полуботики на каблучке высотой в три пальца. Изящная шляпка с бантом из атласной ленты и с вуалеткой. Эх! Где мои двадцать пять лет! Хотя… Не! Нафиг! Рано в шестнадцать о девчонках думать, у меня ещё вся жизнь впереди.
Вдруг трое выскочили из темной арки. Двое схватили незнакомку за руки и стали тащить во двор, а один стал затыкать ей рот, чтобы не был слышан девчачий писк. Я крикнул: "Быстро отпустили!" — и резко ускорился. Из темноты двора выбежал четвёртый с ножом в руке, но я уже рядом. Нож летит сверху. Левым предплечьем блокирую правую руку противника, своей правой захватываю его запястье. Он уже готов, просто пока не знает об этом. Левая держит руку неприятеля чуть ниже локтя. Полшага вперёд, полуприсяд и поворот на 180 градусов. Его правая разворачивается вверх, локоть лежит на моем плече. Резко поднимаюсь, одновременно дёргая захваченную руку вниз. Дикий вопль и хруст выламываемого сустава. Нож не выбиваю, он сам падает из сломанной руки. Описание приёма дольше читается, чем он проводится. Отпускаю противника и с разворота бью ногой в висок парня, зажимающего девчонке рот. Из экономии, чтобы меньше снашивались ботинки, на мыске и каблуке набиты металлические подковки. Сейчас они пришлись весьма кстати. 2:0 в мою пользу. Налётчики уже поняли, что дело идёт не по плану, оттолкнули девчонку и пошли в атаку. У одного дубинка, другой крутит гирьку на цепочке с заточенными звеньями. Девушка сильно напугана, но держится, даже не ревёт. Кричу ей: "Беги, дура!".
Сам дурак, нельзя отвлекаться. Гиря летит в голову девушки. Еле успеваю подставить руку. Цепочка меняет направление. Рукав рвётся, китель на выброс. Пока свободный конец не хлестнул мне по лицу, успеваю подумать: "И в чём завтра на учёбу идти?" Искры из глаз, дикая боль и кровь, заливающая лицо. Оставшаяся парочка пытается сделать ноги. An Por Grav! Синеватое облако накрывает беглецов. Они уже никуда не бегут. In Mani! Лечение на себя. Силы кончились, мешком опускаюсь на землю. Последнее, что четко вижу, как крепкий мужчина в партикулярном костюме, с тросточкой, за себя прячет спасённую незнакомку. Не! Не трость это, в трости не бывает клинка. Дальше все смазано. Свистки полицейских. Меня аккуратно поднимают, куда-то несут и кто-то обещает:
— Мы тебя сейчас в больничку. Крепись, паря.
— Не надо, — возражаю я, — завтра экзамен. Кинул Лечение, скоро буду в порядке.
— А эти?
— Паралич, — и, предупреждая следующий вопрос, поясняю, — ещё минут пять будут неподвижны.
Меня куда-то везут, потом раздевают. Кто-то начальственный кого-то распекает. Как из-под ватного полога, голоса:
— Раненого приготовить к приезду целителя. Ясно?!
— Так точно, Ваше Превосходительство!
— Смотрите мне тут! Чтобы ни в чём отказу не было! Доклад ежечасно!
Я ещё глубже проваливаюсь в серое небытие. Потом размытое лицо склоняется ко мне: "А здесь у нас раночка. Сейчас мы её…" Резкая боль и, наконец, блаженная тьма накрывает меня.
Фрида
— Мама, ты что натворила?! Зачем на него так накричала? С чего вообще ополчилась на человека?! Стах обиделся, ушёл и больше не будет иметь с нами дел!
— Фрида, ты должна понять, что молодой человек не нашего круга. Он может тебя только скомпрометировать, и тебе он точно не пара.
— Я полностью согласен с мамой. Прости за прямоту, но как бы юноша ни признавался в своих чувствах, мне не верится в искренность его слов.
— Вы вообще про что такое говорите?! Тихий целитель! Он сегодня вылечил мне оспину! Я хотела, чтобы папа договорился о лечении! Надеялась, что Стах поправит лицо! А вы!.. А вы!..
Девушка заплакала, а родители только теперь разглядели белую кляксу гладкой кожи, расположившуюся на кисти, на месте язвы.
— Да?! Милая, кажется, я была не права…
Опрос
Ганс уже восемь лет состоял в должности швейцара при гимназии. Унтер-офицер, отслуживший двадцать лет и вышедший в бессрочный отпуск, легко нашёл себе занятие. Работа не слишком тяжёлая, жалование хорошее, ещё и родители детишек изредка чаевые подкидывают. Однако иной раз на душе так тревожно становится, когда вокруг непонятное творится. Например, сейчас перед воротами какой-то молодчик с тросточкой прогуливается. Вроде, что такого? Но не время и не место для прогулок. И ведь ничего не скажешь, за воротами власти швейцару нет. Опять же карета на другой стороне улицы стоит. Небольшая, окошки занавесками завешаны, кучер на облучке дремлет. Чего ему в родной конюшне не спится? Не так тут что-то… Совсем не так.
Вторая карета, близнец первой, завернула на улицу. Кучер первой встрепенулся и звонко щёлкнул кнутом. Молодчик от ворот скользнул на крыльцо к Гансу, серебряный кружок с короной и номером блеснул в его ладони. Охранка! Не зря в душе свербело.
— Стах Тихий. Известен? Кто таков? Какого нраву и поведения?
— Ученик выпускного класса. Сегодня у них был экзамен. Отец — лекарь при городской больнице.
— Хулиган, буян, задира? — спросил второй охранитель, видом куда как осанистей первого.
Он успел выскользнуть из второго экипажа и встать рядом с первым молодцом.
— Шутить изволите. Тишайший мальчик, мухи не обидит. Ни в чём таком ни разу замечен не был. Как гимназисты про него говорят "ботаник".
— Точно? — усомнился осанистый и со значением посмотрел на Ганса. — Не выгораживаешь?
— Дело знаем, — оскорбился швейцар. — Восемь лет при месте.
— Тогда, любезный, отведи-ка ты нас к школьному инспектору. Да про вопросы помалкивай. Понятно?