Приемщица

Улин Виктор Викторович

Важнейшая часть меня сияла нетронутой наготой, но это было не все.

Раздернув молнию, я спустила фиолетовый жилет на синтепоне, который мне пытались продать как пухо-перовой. Затем выпросталась из пуловера салатной ангорки. Под ним был простой серый джемпер, надетый на просторную белую рубашку мужского покроя, которая не натирала мне подмышками. И наконец я завела руки за спину и расцепила черный бюстгальтер. Он имел конусообразные чашки и радикально сдвигал мои конуса. Ходить в таком дома было некомфортно, но вернувшись из субботнего рейда в гипермаркет, я не то чтобы поленилась

его снять, а просто не захотела раздеваться и мерзнуть хоть десять секунд.

В ванной было тепло; горячую воду еще не отключили и полотенцесушитель гнал ко мне жаркую волну.

Я огладила себя по тем местам, где остались следы от бретелек, застежек и резинок домашней одежды и наконец взглянула на себя.

Точнее, ту меня, что жила в зеркале.

Определенно, несмотря на неумолимо приближающуюся середину пятого десятка, Ася-Стася-Настя-Анастасия была хороша.

Я не стала разглядывать своего лица и любоваться глубиной своих глаз, которые, как александрит, меняли цвет от серого до зеленого: лицо интересовало всех в последнюю очередь.

Но фигура моя была отличной – даже не для моего возраста, а просто отличной – хотя из-за врожденной лени спортом я пренебрегала.

Плечи мои были ровными и соразмерными, не покатыми и не прямыми. Грудь росла вперед и вверх, не раздаваясь в ширину и – я знала – до сих пор не показывалась сзади. Подумав о спине, я попыталась увидеть свою нежную попу. Этого не удалось, но я представляла те места очень хорошо. Покупая зимой цветочные лосины, я примеряла их в кабине с тремя зеркалами и, не сворачивая шеи, рассмотрела все свои изгибы, вполне меня удовлетворившие. Правда, лосины сильно утягивали, но я помнила некоторых удачливых ловцов, утверждавших, что попа у меня чудесная и за нее не только удобно меня держать, но и смотреть на нее тоже приятно.

Не могла как следует рассмотреть я и свою важнейшую часть: теснота ванной комнаты не позволяла этого сделать, даже вспрыгни я на стиральную машину… На которой не раз и не два проверялись и качества моей попы при поддержке со стороны и длина моих ног для захвата собственными силами. Видела лишь прекрасную, четко выраженную талию и приятно – но не слишком сильно! – расширяющиеся бедра. Живот, который даже сыну не удалось испортить своим ненужным появлением на свет, радовал пупком: аккуратным и не втянутым как у толстух, с родинкой чуть повыше. Дальше картинку обрезала рама зеркала, но я знала, что еще ниже сильно заросла. Пляжный сезон закончился прошлой осенью, любви к бассейнам или фитнесу я не имела, а последний раз, когда мне довелось порадовать кого-то ухоженностью «дельты», случился как минимум месяц назад.

Но это меня не волновало, мелкие недостатки лишь подчеркивали мою яркую индивидуальность… до сих пор никем всерьез не оцененную.

Я зажмурилась и представила себя неким сторонним, оказавшимся сейчас тут.

Увидела свои ровные тугие бедра и круглые, сверкающие без всяких кремов колени и в меру полные икры и аккуратные узенькие ступни, и…

Ванная дверь имела щель над порогом, откуда веяло холодом.

Один из давних ухажеров – видимо, имевший опыт – впервые оказавшись тут, окрестил мою квартиру «вытрезвителем».

Оставалось лишь недоумевать, как чукчи могли всю жизнь проводить в чумах и при том исправно размножаться…

При мыслях о размножении чукч я открыла глаза и опять посмотрелась в зеркало.

Лет десять или пятнадцать назад один мой приятель, фотограф, эстетически наслаждался мною, зажавшей бюстами букетик васильков. Сегодня для фотосессии он бы мог использовать первосентябрьский пучок гладиолусов.

Подержав себя за нежные места, повертевшись, оценив свой классический торс и анфас и в профиль, я запрыгнула в ванну.

Стоя под ласковой теплой водой после нескромного самосозерцания, оставившего нечто приятное в отдельных частях тела, я даже захотела себя чуть-чуть порадовать… но передумала.

Ведь мне, черт бы меня побрал, предстояло просмотреть пришедшие сообщения – и, возможно, даже на них отвечать, а после всего подобного я становилась никакая и мне хотелось только спать.

Вымывшись гелем, вытершись насухо, но не растираясь, чтобы не портить свою нежнейшую кожу, и снова укутавшись: находиться даже пять минут неодетой было невозможно – я вернулась в спальню.

Точнее, в свою единственную комнату, выполнявшую сразу три функции: помимо широкой, хоть и редко используемой кровати, там стояли гардероб в одном углу и компьютерный стол под теплым розовым торшером около шкафа с сотней постоянно перечитываемых книг – в другом.

Сообщения меня разочаровали. Точнее, не порадовали; разочарованной я чувствовала себя давно.

Я закрыла их одно за другим, мельком взглянув на текст и увидев клишированные фразы.

Честно говоря, я просто разозлилась и посетовала на саму себя за то, что не упала, разнеженная, спать, сразу выключив компьютер.

Мужчины оставались полными дураками, но я была не лучше их, до сих пор находясь в зависимости от них…. точнее, от самых вонючих частей их неблагоуханных тел.

Последнее письмо хотела уничтожить даже не взглянув: в нем не имелось фотографии, а вместо ника значилась «Служба поддержки». Оно пришло от администрации виртуального публичного дома, с которой я не желала иметь дел.

Не знаю, что меня побудило все-таки не выбрасывать его вслепую – наверное, простое женское любопытство, двигающее мир, который иначе давно бы умер в руках рассудительных мужчин.

Там оказалось несколько строчек.

«Социологическая служба проводит опрос среди женщин старше сорока лет на тему секса. Все данные строго анонимны. Мы делаем это для помощи вам. Просим откликнуться. Опрос ведется по телефону с 12-00 до 15-00 ежедневно и занимает 10 минут.»

Дальше значился сотовый номер.

Больше не было ничего.

Никаких извещений о выигрыше миллиона долларов в австралийской лотерее или внесении в базу данных для богатых женихов дикого Запада.