Приговор
Шрифт:
Дойдя до двери, Эмили обернулась: — Ты собираешься в «Роулингс» сегодня?
— Нет, я жду звонка от доктора Фэрфилда. Если звонка не поступит, ты и я едем в «Эвервуд». Убедись, что Бекка не собирается возвращаться домой в ближайшее время.
— Спасибо, Джон. Я знаю, что всё стало сложнее на работе с тех пор, как ушла Патриция.
Поёрзав в кресле, Джон ответил, — Её знания были бесценными; однако новый помощник быстро адаптируется.
— Ты никогда не рассказывал мне, почему она ушла?
Улыбнувшись, он ответил: — Ты же знаешь старую поговорку — Если бы я тебе сказал, мне пришлось бы тебя убить — и
Эмили покачала головой: — Да, прости. Иногда я забываю, что «Роулингс Индастриз» может конкурировать с правительством в сверхсекретности.
— Даже более… — услышала она реплику Джона, когда выходила из комнаты.
Глава 26
— Победа не делает тебя сильнее. Сила формируется в борьбе. Когда преодолевая трудности, ты решаешь не сдаваться — тогда ты проявляешь силу.
Арнольд Шварценеггер
Голова Гарри пульсировала, лицо болело, а дышать было значительно легче, если он делал неглубокие вдохи. Пробиваясь сквозь тёмную завесу беспамятства, он попытался вспомнить, как оказался в таком состоянии. Воспоминания нахлынули не сразу. Слышался звук, который Гарри не мог распознать, пытаясь сосредоточиться на том, что его окружало. Сквозь затуманенное зрение он понял, что находился в больничной палате, и по каким-то причинам, его левый глаз отказывался открываться. Капельница тянулась от левой руки куда-то назад. Оглядев пространство рядом с кроватью, Гарри увидел старшего специального агента Уильямса, сидящего в кресле возле окна. Стараясь вернуть себе голос, Гарри прошептал: — Что произошло?
Вскочив, как будто получил заряд электрошокера, Уильямс сразу же оказался у кровати Гарри.
— Болдуин, отлично, что ты, наконец-то, присоединился к вечеринке.
Гарри содрогнулся, когда потянулся к пульту управления, чтобы приподнять кровать, поэтому Уильямс нажал на кнопку за него. Когда кровать начала двигаться, Гарри задержал дыхание — боль в боку была невыносимой.
— Эй, сынок, у тебя несколько сломанных рёбер — тебе, возможно, стоит поумерить пыл на какое-то время, — сказал Уильямс.
В это самое мгновение всплыло последнее воспоминание Гарри вместе с жаждой мести. И сразу же боль была забыта — паника затопила организм, вызывая ускорение сердечного ритма, а голос звучал слишком громко: — Джиллиан! Старший специальный агент? Джиллиан, кто-то должен удостовериться, что с ней всё хорошо.
Старший специальный агент накрыл своей рукой руку Гарри.
— С ней всё хорошо, сынок. Твою дочь и бывшую жену перевезли в безопасное место.
Облегчение заняло место паники, боль в рёбрах вернулась. Выдохнув, Гарри вздрогнул и произнёс: — Отлично — но могу поспорить, Илона чертовски зла!
— Её дочь в безопасности, но ты прав. Илона не испытывает радужных чувств от данной ситуации, но она понимает степень угрозы. Нам необходимо знать, что произошло.
Прежде, чем он успел ответить, зазвонил телефон спецагента Уильямса. Он поднял вверх палец и отошёл к окну, чтобы поговорить.
Гарри закрыл глаза, откинул голову на подушку и вспомнил весь ужасный эпизод. За закрытыми веками он увидел водителя внедорожника, того самого, который забирал его в аэропорту. Когда он только сел в тёмный автомобиль, Гарри не обратил особого внимания на человека за рулём. Тот был водителем — а у ФБР их было предостаточно. Только после того, как он сохранил сообщение Клэр и прослушал сообщение Роулингса, он начал замечать глаза водителя в зеркале заднего вида, периодически наблюдающего за ним; тогда Гарри и прослушал голосовое сообщение от бюро. До того, как он задал вопрос шоферу, почему они больше не двигаются по направлению к региональному бюро, Гарри незаметно вытащил пистолет из кобуры, — Отдай его мне.
В голосе мужчины слышался лёгкий ливанский акцент. Гарри не мог припомнить, заметил ли он акцент раньше или до этого момента незнакомец не говорил. Гарри приставил пистолет к виску водителя и спокойно приказал: — Разворачивайся, засранец!
Смех заполнил до этого тихий салон автомобиля. Внешне совсем ненапуганный угрозой, водитель наклонил голову вправо. Гарри посмотрел на пассажирское сиденье, наполовину ожидая, что кто-то материализуется там. Но никто не появился. Вместо этого, водитель потянулся вперёд и откинул солнцезащитный козырёк. На месте, где должно было находиться зеркало, была прикреплена фотография. Это была Джиллиан, смотрящая прямо на Гарри своими большими красивыми голубыми глазами в обрамлении светло-русых ресниц. Фотография могла быть скачена с Фейсбука, или дочь засняли вживую. В любом случае, это не имело значения — Гарри переживал свой самый жуткий кошмар — свою ахиллесову пяту — своё слабое место. Этот засранец угрожал четырёхлетней дочери Гарри. Его охватила паника, адреналин хлынул в кровь.
— Где она? — прорычал Гарри.
— Она всё ещё с твоей симпатичной маленькой бывшей жёнушкой.
— Как я могу удостовериться, что она в безопасности?
— Никак.
Водитель вытащил изрядно потрёпанного мягкого зайчишку — розового и в заплатках. Гарри только однажды видел этого зайца — лично — когда сам же покупал его. В то время он даже не был уверен, отдаст ли Илона его их дочери; однако, на протяжении многих лет тот был вездесущей составляющей на фотографиях Джиллиан. Гарри, без сомнения, знал, что тот принадлежит ей.
Перевернув пистолет дулом к себе, Гарри сам передал свой пистолет водителю. Сквозь окна Гарри увидел, что с каждой секундой местность становилась все более заброшенной. Он глубоко затолкал страх внутрь и вызвал тот самый тембр голоса, который помогал ему вести переговоры.
— Ну вот, у тебя мой пистолет. А теперь скажи, какого чёрта тебе нужно?
Водитель не ответил. Вместо этого он заговорил по своему телефону.
— Да, мы практически на месте. Не имею ни малейшего представления. Грёбанное ФБР, тупицы!
Пока водитель разговаривал, Гарри достал из кармана телефон и начал набирать смс бюро, одновременно активируя свой маячок обнаружения GPS.
— Не выйдет, засранец! Отдай телефон — сейчас же!
Когда Гарри замешкался, водитель кивнул в сторону фотографии Джиллиан. Гарри был обучен, и он знал протокол; ничего из этого не имело значение. Он активировал GPS, но у него не было времени, чтобы закончить текст. Его жизнь больше не имела значение; единственной мыслью стала защита дочери.