Приговоренный к смерти
Шрифт:
Больно ударившись коленом, Рик нырнул в узкий и тесный коридор. Следом за ним в нору протянулась черная лапа с длинными колючими волосками — для самой арахны ход был слишком мал, чтобы забраться в него. Пинок охладил желание паука выцарапывать жертву из убежища. Лапа скрылась, а Рик отполз еще немного подальше и, устало растянувшись на дне норы, тихо рассмеялся.
— Кажется, я начинаю здесь обживаться! Не так уж все и страшно, когда знаешь, чего ожидать.
«А кричал-то на старика…» — проворчал Приск.
— Кричал я на тебя за дело, — осадил его Рик. — Тот факт, что случайно предоставилась возможность использовать твою ошибку, сам проступок не извиняет. И я все еще зол на тебя.
И Рик пополз дальше, чувствуя, как неохотно слушаются его руки и ноги. Такой рывок, да еще после дурманного бреда, выпил из него последние силы. Очутившись, наконец, в галерее с изображениями, он увидел, что прямо под брюхом нарисованного скорпиона засветился следующий проход.
Грустно посмотрев на многоногую тварь, он шумно выдохнул:
— Да вы издеваетесь! Я пить хочу, и вообще… Отдохнуть нужно.
И Рик устало побрел к озеру. Зачерпнув воды, он вдоволь напился и решил промыть раны, и прежде всего — плечо, которое сейчас его всерьез начало беспокоить. Оно болело так, будто он вытащил оттуда не корешок размером с червя, а отравленное копье. Раздевшись до пояса, Рик взглянул на себя — и озадаченно присвистнул.
След от прокола на плече стал нездорового желтоватого цвета, а в разные стороны от него протянулись набрякшие черно-фиолетовые жилы. Он надавил на одну такую пальцем — и невольно поморщился от боли.
— Это что еще за дрянь такая?.. — упавшим голосом проговорил Рик, разглядывая на коже зловещий узор.
Глава 2. Ничто не останется прежним. Часть 3
Берта с Джабиром уехали на рассвете.
Попрощаться удалось не со всеми: Бруно после ночных возлияний спал, как убитый.
Седой шадрианин явился меньше чем через четверть часа после того, как Джабир объявил о своем решении страже. Воины в черном вместе со стариком проводили гостей, объявивших себя странниками, до ворот, где им отдали лошадей и все необходимое для путешествия, аккуратно собранное в удобных седельных сумках: запас воды и пищи, обмотки для ног с оберегающим начертанием для лошадей и даже небольшой мешочек овса про запас.
Когда ворота затворились за их спинами, Берта невольно обернулась. Где-то там, за высокими стенами, в подвалах или коридорах дворца она оставляла Рика.
Берта всю ночь отгоняла от себя мысль, что он уже может быть мертв. Но сейчас перед ее мысленным взором за одно мгновение пронеслись десятки жутких картин того, что могло произойти на ужине у хакима. Мертвые остекленевшие глаза. Разрубленная окровавленная грудь. Белая пена от яда на полураскрытых бледных губах…
Берта никогда не думала о том, что случится, если вдруг однажды Рика не станет. Даже в Нижнем мире, в битве с демонами и во время судебного поединка в ней всегда оставалась необъяснимая, слепая уверенность в его неуязвимости. Мог погибнуть кто угодно: Нокс, она сама, или все сразу. Но не Рик. Потому что такого просто не могло случиться, и точка. Он, пришедший из вечности, должен был жить вечно. И память в угоду этой мысли охотно прятала воспоминание о том, как однажды ей довелось увидеть его в целебнице слабым и уязвимым. До этой самой минуты.
Рик не был богом. Он совершал ошибки. Выходил из себя. Он не говорил красивых слов, предпочитая прикосновения: теплое объятие за плечи вместо «я с тобой», улыбка и легкое касание к щеке вместо «ты красива», а вместо «я тебя хочу» он просто притягивал ее к себе за талию и целовал, прижимая к своей груди так, что Берта ощущала тяжелое биение его сердца.
Он был человеком из плоти и крови и однажды смерть явится за ним, как за любым другим.
Сердито нахмурившись, Берта раздраженным тычком поторопила свою лошадь, медленно вышагивающую чуть позади коня Джабира.
Рик жив! Без вариантов. И где бы он ни был, что бы с ним не случилось — она его оттуда вытащит!
— И куда теперь? — спросила Берта, чтобы отвлечь себя от мрачных мыслей.
Едва приподнявшееся над горизонтом солнце еще не успело раскалить пустыню после холодной ночи. Дыхание ветра было теплым, не обжигающим. Справа открывался вид на коричневато-рыжую скальную гряду, слева уныло тянулись желтые барханы. Хребет пока тянулся строго вперед, и юркие хвостатые твари, выглядывая из нор, недовольно разбегались в стороны из-под копыт потревоживших их лошадей.
— Пока предлагаю по хребту, а на развилке свернем в горы, — ответил полудемон, с прищуром глядя вдаль. — Посмотрим, нагонит ли нас там кто-нибудь к полудню…
Берта кивнула, соглашаясь. Кони шли, неспешно переступая ногами в обмотках и мерно покачивая своих седоков в седлах. Она по своему обыкновению молчала, а Джабир негромко затянул какую-то песню. Ветер лениво шевелил песок, рисуя новые волнистые узоры на его поверхности.
— А кем ты был до того, как последовал за Риком? — спросила вдруг Берта.
Джабир перестал петь.
— Воином, — просто ответил он. — Я всегда был воином…
— И никогда не хотелось попробовать себя в какой-нибудь другой роли?
Тот пожал могучими плечами.
— У меня не было случая выбирать. Одна война сменялась другой… Как у нас говорят, когда оружие врастает в руку, его уже не сменишь на плуг…
— Но ты…
— Тшш! — оборвал ее Джабир, оборачиваясь и придерживая коня. Его спокойное выражение сменилось настороженностью. Берта умолкла и тоже остановила лошадь. Но все равно сначала слышала только шум ветра и дыхание лошадей, и лишь потом различила ритмичный звук бьющих оземь копыт.
— Я их не вижу! — призналась Берта.
— Так и должно быть — они скрыты иллюзией, — ответил Джабир, трогая. — Вот только у демонов к ней иммунитет!
Берта двинулась за ним следом.
— И сколько их?.. — озабоченно спросила она.
— Я насчитал семерых. Не обмануло тебя твое сердце, что-то недоброе стало с Альтарганом, — зло проговорил Джабир, сворачивая вправо, и ноги коня сразу увязли в песке выше бабок. — К горам поехали, здесь нам воевать нельзя! И не отставай!
Он ударил коня каблуками сапог, высылая вперед, и еще раз, разгоняя его. Лошадь Берты сначала заартачилась, не желая ускоряться в песке, но потом подчинилась ее неотступным требованиям. Преодолев рыхлый участок, им удалось выехать на другой хребет, и уже здесь пустились в галоп. Даже сквозь стук копыт своих лошадей Берта слышала теперь топот погони. Облако поднятой пыли не успевало коснуться лица, но она все равно следом за Джабиром натянула пыльник. Над горизонтом на западе разгоралось второе огненное светило, и теперь оно слепило глаза. Скалы приближались медленно, нехотя — большое пустое пространство перед ними не давало в полной мере оценить расстояние.