Приговоренный к смерти
Шрифт:
«Эта идея не лучше! — возмутился Приск. — Пролом очень широкий для прыжка, а края могут быть хрупкими!..»
Рик не слушал. Оттолкнувшись ногами посильней, он метнулся к дыре — и в этот миг Приск бросил для него тень.
На стенах вспыхнули начертания. Пространство галереи залило ярким светом, и откуда-то сверху, собирая на себя паутину, протянулись длинные розовые корни…
— Совсем из ума выжил?! — в бешенстве гаркнул Рик, раскручивая посох над головой. Продолжая отбиваться от корней, он обернулся на арахну — от яркого света и множества вибраций вокруг тварь застыла на месте, не понимая, что происходит.
А Рик почувствовал, как в основание шеи впивается хищный отросток — и устремился вперед, выдергивая из себя юркий корешок. В залитой светом галерее следующий коридор был виден отчетливо, и Рик, размахивая над собой посохом, поспешил к нему — благо, проход оказался поблизости. Обдирая колени, он бросился в тесный и узкий лаз. Следом за ним в проход потянулись корни. Положив посох, Рик руками принялся обрывать их. Поврежденные отростки, как обрубленные щупальца, тут же убирались прочь. Бегло осмотрев себя, насколько это было возможно в таком тесном проходе, он убедился, что свободен и, подхватив посох, прополз еще немного дальше, вперед.
Дышать в коридоре было нечем, но Рик все равно пытался перевести дыхание прежде, чем шагнуть в следующую комнату.
«Все на месте?!.»
На месте оказались все.
«Приск… Полудурок ветошный, ты что творишь, старый хрен?! Если сам решил сдохнуть — твое дело, вот только с чего ты взял, что корни эти убьют не Рут или Вальда, а тебя??? — мысленно крикнул Рик. — Ты подставил меня! Меня и всех остальных! Передай всю свою энергию Рут и чтобы я тебя больше не видел и не слышал до тех пор, пока сам не позову!»
«Альтарган…» — подал было голос Приск, но Рик не стал его слушать.
«Я — не Альтарган! И пошел прочь из моих ушей!»
Рик задыхался. Нужно было двигаться дальше, вперед, в неизвестность.
Ползти пришлось довольно долго, прежде чем в норе потянуло свежим воздухом. Небольшой поворот — и в конце коридора появился свет.
Подобравшись к выходу, Рик осмотрелся.
Следующая галерея напоминала торжественную залу какого-нибудь дворца. Она была огромной, со множеством ходов в разные стороны. Стены украшали надписи и огромные рисунки в причудливых рамах золотистого орнамента. Несколько начертаний наполняли пространство теплым желтоватым светом. Громоздкие наросты на своде напоминали праздничные люстры. А прямо напротив выхода виднелось горное озерцо, рядом с которым стояла пара деревянных ведер. Увидев влажный блеск воды, Рику мгновенно представилось, какой холодной и вкусной она должна быть, и он судорожно сглотнул слюну. Пить хотелось неудержимо.
Рик выбрался наружу, стараясь подмечать каждую деталь, каждый звук, который мог бы таить за собой опасность.
Аромат магии Элгора здесь стал еще сильней: пройденная часть пути значительно сократила расстояние между ними.
Бесшумно ступая, Рик приблизился к центру галереи — и осмотрелся.
Со стен на него взирали изображения собаки, скорпиона, змеи, кабана и сокола с распахнутыми крыльями. Все они будто замерли, готовые напасть в любую минуту: хищные позы, угрожающе раскрытые пасти, внимательные злые глаза. И как бы Рик не повернулся, кто-то из них всегда оказывался за спиной, создавая тревожное ощущение присутствия чего-то враждебного.
«Какие они жуткие», — прошептала брату Рут.
«Они — всего лишь символы, — ответил Рик, с трудом сдерживая тяжелый вздох. — И чтобы пойти дальше и не заблудиться, нам предстоит понять, что же они означают и для чего здесь изображены… Как по мне, так уж лучше бы еще одна арахна вылезла, чем пытаться разобраться во всех этих шадрианских хитромудростях, будь они трижды прокляты!»
Бесшумно ступая, он подошел к озерцу. Плеск воды от погруженного в него ведра показался нестерпимо громким в царящей вокруг тишине. Обернувшись через плечо и убедившись, что по-прежнему ничего не происходит, Рик поднял ведро и прильнул губами к его гладкому краю — вода оказалась с железным привкусом и настолько холодной, что от нее ломило зубы и обжигало рот.
«Рик! — воскликнула вдруг Рут, и он вздрогнул, проливая воду через край себе на грудь. — Рик, обернись!.. Только медленно…»
Глава 2. Ничто не останется прежним. Часть 2
Рик плавно опустил ведро, из которого пил, и медленно повернул голову.
Галерея за его спиной преображалась. На стенах и своде засияли незнакомые начертания, у нарисованных созданий по очереди вспыхнули красными угольками глаза. Рик снял посох со спины и, повернувшись к озеру спиной, весь подобрался, как пружина, готовый ко всему. Но больше ничего не происходило, только в одной из щелей — той, что располагалась рядом с ощерившимся псом, появился свет.
«Кажется, это приглашение», — мысленно сказал он Рут, и направился с засветившемуся проходу.
«Будь осторожен», — шепнула ему сестра.
Рик не ответил. Он пытался заметить в просвете хоть какое-нибудь движение или тень, чтобы понять, с чем придется иметь дело, но подсказок не было. Приблизившись к щели вплотную, Рик увидел маленькую нишу с роскошным, воистину царским саркофагом. Даже великану он пришелся бы впору. Каменное ложе было выточено из белого мрамора, и его стенки покрывало тончайшее кружево орнамента, изображавшего сплетенные колючие ветви, усыпанные мелкими цветами. Крышка выглядела, как складки белого покрывала, поверх которых спал вечным сном бронзовый воин. Полы его кафтана и пояс украшали драгоценные камни, на веках блестели золотые монеты. На груди воина лежал тяжелый меч. Клинок украшали три символа, обозначающих служение, подчинение и рабство. Обойдя вокруг саркофага, Рик заметил, что по боковым стенкам пальца на четыре от верха тянется ровный ряд сквозных отверстий. Он положил руки на крышку и слегка подналег на нее, сдвигая в сторону, и с некоторой опаской заглянул внутрь.
В саркофаге никого не было. Но с внутренней стороны на тонких стенках сияли ярким алым огнем руны огня, а на дне — тройное начертание руны исцеления, связанное с огнем.
Дыхание Рика стало глубоким и шумным. Стиснув кулаки и челюсти от ярости, он смотрел на предложенное ложе пыток, с каждым мгновением закипая все больше.
«Братец, что это такое?..» — проговорила Рут.
«Ты не поняла? Это медный бык, только по-шадриански. Они хотят, чтобы я добровольно лег в эту могилу, позволяя огню жечь себя со всех сторон, а заклинание исцеления будет меня подлечивать, чтобы я не умер. Служение, подчинение, рабство. Да они вообще в своем уме предлагать мне такое?!»
Закинув посох за спину, он уперся обеими руками в крышку саркофага, и она, похрустывая на песчинках и пыли, гулко свалилась на каменный пол, но не разбилась. Меч со звоном вывалился из рук бронзового воина. Подхватив оружие, Рик ударил им по стенке саркофага. Звон металла о камень откликнулся резким, оглушительным эхом.
«Что ты делаешь?!» — воскликнула Рут.
Хрупкий камень рассекла трещина, несколько мелких сколов упали под ноги Рику. Он со всей силы принялся рубить каменное ложе. Начертания ярко вспыхивали — и тут же угасали, разлетаясь в мелкую крошку. Жалобно звякнув, меч сломался, и тогда Рик, с ревом подняв тяжелую крышку у себя над головой, швырнул ее сверху. Тонкие искореженные стенки жалобно хрустнули, сминаясь, как карточный домик.