Приговоренный
Шрифт:
Велосипед и всю остальную необходимую экипировку велотуриста пришлось приобрести на рынке городка, где он вышел из электрички. Велосипед, правда, оставлял желать лучшего, но идти за ним в специальный салон, где его мог запомнить продавец-консультант, Юлий не рискнул.
Тараскину нужно было выиграть время. Переждать два или три месяца, за которые, кто его знает, может, что-то и прояснится. Кто именно заказал Лапова с Пасечником? Кто заказал самого Юлия? Он надеялся на Сыча, потому что больше надеяться было не на кого.
Время было теплое, приближалось лето, и Юлий решил не сидеть сиднем в какой-нибудь дыре, в любой момент ожидая, когда за ним придут, а постоянно менять
Пока все складывалось удачно. Никто его не преследовал. Раны на плече и боку заживали. Единственным неприятным моментом были нарисовавшиеся на севере фиолетовые тучи, но на этот случай у Юлия была припасена непромокаемая накидка; и вообще лучше мокнуть под дождем, чем киснуть в собственной крови на пере у Грыжи и Беса. Кому же все-таки понадобилась его смерть? Ну не подлинным же организаторам убийства этих двух жлобов, Лапова с Пасечником! Ладно бы он реально был в теме. А так его смерть лишь усложняла данную ситуацию и влекла за собой дополнительное расследование.
Почувствовав запах жареного мяса, Юлий не смог удержаться, чтобы не сделать остановку в придорожном кафе-шашлычной, где заказал большую миску борща, порцию шашлыка и жареной картошки, хотя и корил себя за расточительность. Несмотря на то что велосипед и экипировка влетели ему в хорошую копейку, денег у него еще было достаточно, чтобы покупать продукты, но кто его знает, сколько ему еще придется провести времени в бегах. Надо было экономить, но он так давно не ел нормальной пищи.
Наслаждаясь свободой и вкусом еды, Юлий не забывал внимательно следить из-за своего столика за всем, что происходило вокруг. Людей, впрочем, было немного. В противоположном углу сидела компания из пяти человек, судя по всему, местных, да три пожилых дальнобойщика за соседнем столиком обсуждали подробности случившейся недавно аварии.
– Сильный, говоришь, взрыв был? – спрашивал один, в оранжевой жилетке.
– Еще какой! Так дало, чуть перепонки не лопнули. Мы с Мишаней далеко были, метров за триста, когда это все случилось, и то думали – лобовое стекло рассыплется. Легковушка в хлам. Куски над трассой полетели. Я много чего за шоферскую жизнь повидал. Столько аварий. И как людей автогеном из смятых машин вырезали, тела. Но чтобы так тачку разорвало – в первый раз.
Совсем недавно Юлий тоже видел во сне взрыв и даже переполошил своим криком сокамерников. Не удивительно, что упоминание за соседнем столиком о взорвавшейся легковушке заставило Юлия еще больше навострить уши. К чему, к чему, а к снам Юлий с некоторых пор стал относиться очень серьезно.
– Бомба? – продолжал интересоваться тип в оранжевом.
– Аллах его знает. Может, бомба, а может, и вез что-то взрывоопасное. Никого в живых не осталось. Даже тел не осталось.
– Ты чего «не осталось»? А водила? Он же выпрыгнул, – подал голос упомянутый Мишаня.
– Так я и хотел это сказать, – быстро поправился его завравшийся напарник. – Водила выпрыгнул. Ну, а если там и другие пассажиры были, то им всем кранты настали.
– А он, водила этот, что говорит? Что это было?
– Что он скажет без сознания? Я все-таки думаю, груз он вез какой-то опасный. Может, пожар случился. Он сообразил, что дело табак, дал по тормозам и вывалился на дорогу. Почти успел. Но все равно зацепило. Там еще «ауди» следом шла. Мужик с бабой ехали. Тоже все видели. Баба перепугалась, бьется в истерике. Мужик мечется. Не знает, что делать. То ли водиле раненому помогать, то ли бабу свою успокаивать. Тут как раз и мы с Мишкой подрулили. Пострадавший валяется на асфальте, голова в крови. Мы стоим и смотрим, как дураки. Тоже не знаем, что делать. Трогать боимся. Вдруг позвонки повреждены, тогда вообще трогать нельзя, двинешь неправильно, и все – человек на всю жизнь инвалид. Хорошо, что мужик из «ауди» бабе своей догадался пощечину влепить. Сразу успокоилась. Она ветеринаром оказалась, ну и сказала нам, что делать надо. Человек ведь та же скотина, только двуногая. «Скорую» вызвали. Самыми последними менты приехали. Почему – не понятно. Они ведь всегда в районе тридцатого километра пасутся, а тут не докричишься. Мы два часа назад в другую сторону ехали, видели их, а тут пропали куда-то.
Официантка в вышитом переднике принесла шоферам три порции пельменей. Разговор на некоторое время прервался.
– А что дальше было? Долго вас менты мурыжили? – жуя, спросил водитель в жилетке.
– Не очень. Переписали всех. Нас, этих из «ауди», паренька одного, он тоже остановился. И сваливать велели, мол, если что, потом вызовут. А раненый этот, он…
Решив, что гостям кафе для полного счастья не хватает попсы, бармен включил магнитофон, и Юлий, сидевший как раз под динамиками, больше ничего не услышал. За соседним столиком быстро проглотили пельмени, расплатились и расселись по автомобилям. Мишаня с напарником – в длинную фуру с надписью Coca– Cola, третий – в бусик с рекламой ничего не говорящей Юлию фирмы на кузове. Самому Юлию спешить было некуда. Достав из рюкзака карту, он решил посмотреть, где именно находится этот самый тридцатый километр. Тараскин чувствовал: он должен там побывать. Почему должен? Таким вопросом он даже не задавался. Какая разница? Времени у него целый вагон. Пока не поймают. Все равно он едет в ту сторону.
Дождь так и не начался. Ночевал Юлий в лесополосе, в палатке. Стучал зубами от холода, но разжечь костер так и не решился.
На следующий день ближе к полудню он достиг нужной отметки на шоссе. Следов взрыва не было, но ведь километр – понятие протяженное. Да и дальнобойщик говорил о приблизительном месте. Юлий проехал вперед еще немного и притормозил возле стоящей на обочине по ходу движения грузовой «газели». На тянувшемся вдоль дороге участке поля двое мужчин, молодой и пожилой, сажали картошку.
– Здоров, мужики. Бог в помощь, – сказал Юлий.
Мужчины прекратили работу. Посмотрели в его сторону.
– Сказал Бог, чтоб ты помог, – ворчливо ответил пожилой.
Юлий поставил велосипед на подножку.
– Не вопрос. Еще лопата есть?
– Есть, в кузове, – сказал молодой, но второй остановил Юлия.
– Я пошутил. Сами управимся. Тут работы на десять минут осталось, – сказал он, вопросительно посмотрев на Тараскина.
– Я репортер, – сказал Юлий. – По заданию редакции совершаю велосипедную поездку по краю, записываю разные истории, которые случились. Слышал, тут авария была на днях. Будто бы машину взорвали.