Пригвожденное сердце
Шрифт:
«А юнга? Где, черт возьми, юнга? Да мы раздавим его корабельным якорем, как только поймаем эту мелюзгу!»
Эта мысль придала ему сил. Марк схватил четырнадцатифунтовую кувалду и начал бить по кингстону, пока вал накрепко не заклинило в гнезде. Теперь никто не сможет повернуть его, не разобрав весь механизм.
Пираты попались, как крысы в ловушку.
Кончив дело, Марк бросился вслед за убегающими крысами. Он добрался до лестницы, ведущей по стальной служебной шахте на палубу, и полез вверх.
Снаружи было темно. Ледяной ветер взъерошил Марку волосы и проник под одежду.
Когда парень выпрямился, то оказался лицом к лицу со здоровенным мужчиной. Его глаза неестественно ярко светились в темноте.
Господи! Он даже и не подумал, что может встретить кого-то из них на палубе.
Как ни странно, пират выглядел изумленным, увидев юнгу ночью на палубе.
Прежде чем человек успел среагировать, Марк повернулся и бросился бежать. Палуба была мокрой. Он поскользнулся. Вставая на ноги, Марк увидел, как бандит поднимает револьвер.
Теперь Марк бежал, не поскальзываясь. И не останавливаясь. Он даже не замедлил бега, когда услышал хлопок выстрела. Пуля содрала шесть дюймов краски с поручня чуть левее Марка.
В темноте леер походил на белый забор.
Марк Фауст на раздумывал. Он перемахнул через него...
...и упал в иной мир.
5
«Ублюдок», — в бешенстве подумал Крис Стейнфорт, надавливая на педаль газа.
— Не гони так, Крис.
— Я ужасно злюсь. — Крис обогнал трактор на прямом участке дороги. — Надо же, как этот идиот поступил с нами!
— Ладно, теперь ничего не поделаешь. Не будем больше об этом.
— Но почему? Мы же обо всем договорились. Сторговались насчет аренды фургона; назначили день, когда туда переберемся; даже купили для него чертовы лампочки.
— Крис...
— И этот красномордый педераст... Стоит как ни в чем не бывало и говорит: извините, мол, фургон не сдам. Он ожидает, видите ли, дочку из Канады и хочет попридержать это место для нее.
— Крис... Хорошо, фургон от нас уплыл. Это еще не конец света.
Крис почувствовал, как в нем закипает ярость.
— До чего убогая отговорка... Дочь. Рут, ты ему веришь? Потому что я — нет.
Дэвид сидел теперь сзади тихо, немного напуганный.
— Знаешь, я намерен...
— Что же ты собираешься сделать, Крис? — полюбопытствовала Рут. — Мы с ним ничего не подписывали. Мы не можем вчинить ему иск. Или ты намерен вернуться и вышибить ему мозги?
Крис покосился на жену. В ее глазах стояли слезы.
Он отпустил акселератор, скорость начала падать.
и стада черно-белых коров на лугах перестали сливаться в одно пятно. Ради Бога, хотя бы сделай вид, что ты снова владеешь собой.
Крис оглянулся на Дэвида:
— Как ты там, старичок?
— Неплохо, папа.
— Потом поиграем еще в Супермена?
— Обязательно, папа.
Хотя Крис и напустил на себя беспечный вид, он был озабочен. Внутренние помещения морского форта пребывали в полузаброшенном состоянии. Десять лет назад какой-то застройщик пытался превратить это сооружение в отель. Подвели новые магистрали: водопровод, электричество, подъездную дорогу. Установили окна, открывающие панорамный вид на море. Но застройщик разорился и бросил работу. Почти в каждой комнате на полу лежали кучи мусора. Помещения были совершенно нежилыми. Потребуется не один месяц, чтобы создать там хотя бы элементарные условия для самих себя.
Он вырулил на гравийную автостоянку загородной гостиницы, которая стала их временным прибежищем.
— Дом! — радостно закричал Дэвид.
— Ненадолго, — проговорил Крис и добавил с кислой усмешкой: — Надеюсь.
Планы, которые они с женой строили, значили для него очень много. Он не допустит, чтобы они не осуществились.
Колеса зашуршали по гравию, и Крис затормозил машину у фасада гостиницы. Здесь уже стояло несколько автомобилей. Через шесть недель туристы набьются во все местные бары, потом заполонят открытую пивную и автостоянку. На будущий год в это же время, сказал Крис себе, и мы кое-что от этого поимеем.
— Можно я поиграю на горке? — крикнул Дэвид, выпрыгивая из машины.
— Хорошо, — ответила Рут. — До ленча.
Мальчишка побежал на лужайку, где стояли качели и большой стеклопластиковый слон с длинным розовым хоботом-горкой, закруглявшимся у земли. Дэвиду нравилось карабкаться по ступенькам, усаживаться слону на голову и оттуда обозревать свой мир.
Его родители вошли в гостиницу.
«Одна, две, три, четыре... — считал Дэвид ступеньки, — пять, шесть, семь, восемь». Здесь, наверху, ветерок как будто был сильнее. Мальчик огляделся. Очень высоко. Когда папа стоял около слона, то Дэвид был выше папиной головы. Дэвид дразнил его, а потом хихикал, когда папа рычал по-звериному, подпрыгивал и норовил схватить его, скрючивая пальцы, словно когти чудовища. Игра всегда кончалась одинаково: папа лез по лестнице, а Дэвид понарошку пинал ногой в оскаленную морду чудища — совсем как в кино. Бац! Он ногой разбивает чудовищу голову, и тот валится вниз на землю.
Дэвид поднял голову. В небе висели большие пышные облака, похожие на горы картофельного пюре. Между ними проглядывало темно-синее небо.
Мальчик уселся на голове слона и стал смотреть, как течет вода в ручье, который бежал через гостиничный сад. Ручей впадал в море неподалеку от форта. Иногда они с папой бросали палочки в медленно текущий поток и представляли, как те плывут до самого моря, будто ленивые тюлени.
Порой из моря появляются разные штуки, рассказывал ему папа. Однажды вверх по реке до самого города, где они жили, проплыл дельфин — заблудился. Тогда полиции и муниципалитету (или это была пожарная команда?) пришлось его ловить и бережно везти назад.
Греясь на теплом солнышке, Дэвид переключил внимание с ручья на чаек, скользящих широкими кругами высоко над головой, и ему захотелось научиться летать. Высоко-высоко, под самым небом. Там, где картофельное пюре облаков.
— Да, — отозвался Дэвид, оглядываясь.
Мама — или это папа? — позвала его. Наверно, уже ленч.
Нет. На автостоянке никого не было, только несколько пустых машин. И с этой стороны гостиницы нет окон, откуда можно крикнуть. Может, папа спрятался за толстой ивой около ручья?