Приходи, следуй за Мною. Беседы по притчам Иисуса. Том 1
Шрифт:
Говорят, что, когда Будда достиг дверей запредельного, он остановился в них; он не вошел в них. Двери были открыты, дэвы, божества, готовы были приветствовать его, но он не вошел. Дэвы спросили его: «Почему ты стоишь здесь? Входи. Мы ждали тебя несколько веков. Добро пожаловать. Ты возвратился домой».
Будда сказал: «Я останусь здесь, я должен буду остаться здесь. Пока последний из людей не пройдет мимо меня и не войдет в эту дверь, я не могу войти».
Это прекрасная притча. Не воспринимайте ее буквально...
Но это правда. Когда вы становитесь осознающим, когда вы становитесь бытием - когда вы есть, – в вас возникает бесконечное сострадание. Будда сделал сострадание критерием просветленности. Раз вы достигли, то вы страдаете не из-за себя, вы страдаете из-за других - видя страдания вокруг себя, видя абсурдность всего этого, видя, что для вас имеется возможность выйти из всего этого немедленно, прямо сейчас, а вы все еще цепляетесь за старое.
Одной рукой вы отталкиваете это, другой - притягиваете еще ближе к себе. Вы все время строите свою собственную тюрьму, и все же желаете быть свободными. Все ваши усилия - сплошные противоречия. Вы желаете идти на восток, а идете на запад.
Видя вас... да, я всегда плачу.
В течение десяти лет я считал себя поэтом. Но после того как десять дней назад я принял саньясу, для меня стало безразлично, писал я когда-то стихи или нет, хотя я часто слышу, как вы восхваляете поэтов. Что случилось?
Прежде всего: вы не можете считать себя поэтом, потому что поэзия есть нечто, что случается, когда вас нет здесь. Если вы здесь, то все это будет просто вздором, чепухой. Поэзия случается только тогда, когда вы отсутствуете.
Вот почему она так прекрасна. Она входит в вашу пустоту: она наполняет вас - ваш вакуум. Вы становитесь беременным чем-то неизвестным, странным.
Поэт - как мать. Мать не может просто так произвести ребенка. Ребенком нужно забеременеть: мать должна выхаживать его, должна выносить его глубоко в сердце, пытаясь дать ему тело, - но не душу.
Поэзия приходит к вам так же, как и беременность, — по причине глубокой любви. В состоянии глубокой восприимчивости вы становитесь маткой и наполняетесь поэзией. Это беременность. И вы должны быть очень осторожными, потому что возможна неудача: возможен выкидыш; вы можете слишком спешить и тем самым убить плод.
Позвольте поэзии прочно обосноваться внутри вас. Это потребует некоторого времени; она будет развиваться постепенно. Она будет расти в вашем подсознании. Ваше сознание для этого не требуется; ваше сознание будет помехой. Забудьте о ней, позвольте ей расти.
Вы будете чувствовать тяжесть - все ваше существо будет ощущать себя так, как если бы вы несли тяжкую ношу. Прекрасную, приятную, но все же ношу. А затем, в один прекрасный день, родится ребенок. В этот момент родится не только ребенок - родится также и мать.
Когда рождается поэзия, рождается и поэт. Поэзию создает не поэт. Фактически, именно рождение поэзии порождает поэта. До рождения поэзии вы не были поэтом - только после ее рождения.
Женщина становится матерью. Мать — это совершенно другая категория, мать отлична от обыкновенной женщины. Женщина есть женщина, мать - нечто совершенно другое. Она забеременела чем-то запредельным, она выносила это запредельное в своей утробе, она дала ему тело.
Поэт рождается вместе с рождением поэзии. Он является тенью поэзии, ее следствием. Он следует за поэзией, он не предшествует ей. Раньше не было никакого поэта, раньше не было никакой матери. Был человек, была женщина, но не было никакого поэта, не было никакой матери. Мать пришла к существованию только после того, как случилась поэзия.
Обычно то, что вы называете поэзией, таковой не является. Это нечто, идущее от ума. Вы придумываете ее, вы записываете ее. Все, что пишете вы, является прозой, а все, что посредством вас пишет Бог, является поэзией. Она может иметь форму прозы - это не имеет значения. Все, что говорит Будда или говорит Иисус, является поэзией. По форме это проза, но не в этом суть. Это поэзия, потому что это создано Богом: целое пишет это через часть свою; океан пытается дать вам свое откровение через отдельную каплю.
Всякий раз, когда пишете вы, это проза - обыкновенная проза. Когда Бог пишет через вас, это поэзия. Это может быть прозой... и все же это поэзия.
Вы не можете считать себя поэтом, не можете отождествлять себя с поэтом. Это будет помехой, это будет разрушать всю музыку и всю гармонию. Это хорошо - хорошо, что отождествление отброшено, хорошо, что вы забыли о поэзии, хорошо, что на вас никоим образом не оказывает воздействия то, пишете вы или нет. Это правильная ситуация. Теперь впервые появилась возможность того, чтобы случилась поэзия.
Я не могу сказать: «Это случится», потому что поэзия не может быть предсказана. Если вы предсказываете ее, то снова начнет функционировать ум, снова будут ожидания и попытки сделать что-либо для этого. Нет, вы полностью забываете об этом. Могут пройти месяцы, могут пройти годы, может пройти вся ваша жизнь, но однажды - если вы действительно полностью забыли о своем отождествлении с поэтом - вы станете посредником, медиумом. Что-то начнет течь через вас.
Это будет идти через вас, но это будет нечто запредельное. Тогда вы будете наблюдателем, свидетелем этого. Вы не будете поэтом, вы будете свидетелем. И когда поэзия родится, пробудится совершенно другое качество бытия.
Вот что такое поэт. Все великие поэты были скромными, они не провозглашали себя поэтами.
Упанишады даже не подписаны - никто не знает, кто написал их. Величайшие поэты даже не пытались подписать их, они не оставили своих подписей. Это было бы богохульством. Они оставили после себя поэзию, но они ни на что не претендовали. Они были просто проводниками, средством распространения.
Истинный поэт является проводником, медиумом, посредником. Вот почему я так прославляю поэзию, - потому что она очень близка к медитации, очень близка к религии - это ближайший их сосед. Политик работает с тем, что практично, ученый работает с тем, что возможно, поэт работает с тем, что вероятно, мистик работает с тем, что невозможно. Вероятное наиболее близко к невозможному - вот почему я восхваляю поэзию.