Приходи в воскресенье
Шрифт:
— А если мы вам снова предложим возглавить руководство заводом, что вы на это скажете?
— Я вам дам совершенно точный ответ: я не приму должность директора, если завод будет выпускать старую продукцию, если же предполагается пусть даже постепенный переход к новому производству, я готов хоть сейчас приступить к работе даже рядовым инженером.
— Это последнее ваше слово?
— Больше мне нечего добавить.
Куприянов и вида не подал, что его это задело.
— Я обо всем доложу секретарю обкома, — сказал он.
Поняв, что аудиенция закончена, я поднялся. Пожимая руку и глядя на меня с улыбкой, Куприянов спросил совсем другим
— Как это вас угораздило, Максим Константинович?
— Не в пьяной драке, — сказал я, с трудом сдерживал улыбку, так как знал, что тогда мое непропорциональное лицо примет еще более ужасное выражение. — Я вступился за девушку, которую ударил один негодяй.
— Кстати, вы еще не женились?
— Моя девушка с норовом, — сказал я.
— Мы ее обяжем в партийном порядке… — пошутил Куприянов.
Я не стал ему говорить, что это не поможет: Юлька беспартийная…
7
Любомудров нервничал, то и дело бросал взгляды на автобусную остановку, отвечал на мои слова невпопад. Его волнение было понятно: Ростислав Николаевич уезжал в Ленинград и, по-видимому, ожидал, что его придет проводить и Валерия, но до отхода поезда оставалось пятнадцать минут, а ее все еще не было.
Заразившись его волнением, я тоже поглядывал на остановку. К ней подъезжали большие автобусы, но среди пассажиров Валерии не было. День выдался пасмурный, моросил мелкий дождь. Блестела крыша серой громады вокзала, блестели зеленые вагоны пассажирского поезда «Полоцк — Ленинград», стоявшего на первом пути. Пофыркивая, медленно подкатил красный тепловоз и мягко прицепился к составу. Раздался шипящий звук: машинист проверил тормоза. В багажный вагон грузчики заталкивали тяжелые ящики, бумажные пакеты.
— Вы должны меня понять, Максим Константинович, — глядя на отъезжающий автобус, говорил Ростислав Николаевич. — Конечно, работа для меня главное, но и жить в постоянном ожидании и напряжении я больше не могу. Вы знаете. я не нытик. Эта женщина для меня — все. В институте мне казалось, что я полюбил, но это был самообман, только встретив Валерию, я понял, что такое настоящая любовь… Она говорит, что я несовременный человек… Дескать, понятия у меня устаревшие! Ее, видите ли, вполне устраивает жить под одной крышей с мужем и изредка встречаться со мной. Меня это унижает! Неужели для того, чтобы чувствовать себя современным человеком, нужно закрывать на все глаза? Какими бы старомодными она ни считала мои понятия, я не могу так. Я нормальный человек и хочу жить семьей, с женщиной, которую люблю. Но она не может порвать с ним… Выходит — я третий лишний. Вот почему я уезжаю из этого города. Пожалуй, так будет лучше для нас всех… — Он быстро взглянул на круглые вокзальные часы: до отхода поезда оставалось семь минут. — Если вас восстановят в должности, а я в этом не сомневаюсь, напишите… У меня есть кое-какие наброски… Кстати, знаете, что мне пришло в голову? Из этих же панелей можно собирать и двухэтажные дома. Ну, конечно, потребуются и дополнительные формы, но фундамент почти не нужно усиливать, я вечером сделал последние расчеты…
— Стоит ли вам уезжать, если вы оставляете здесь самое дорогое? — спросил я.
— Я не от нее уезжаю, — невесело усмехнулся он. — Я бегу от себя самого…
— Вам надо отдохнуть, — сказал я.
Он смотрел на меня и молчал, но я чувствовал, что у него на языке вертится один вопрос…
— Вы хотите меня спросить: не жадею ли я, что связался с вами? — помог я ему.
— Тропинин говорил, что вы умеете угадывать чужие мысли, — проговорил он. — Признаться, я ему тогда не поверил…
— Я искренне рад, Ростислав, что встретился с тобой, — заверил я его. — Кажется, я перешел на «ты»?
— Это естественно, — улыбнулся он.
— Я хотел бы с тобой и дальше работать, — сказал я.
— Дай знать, и я приеду, — сказал он.
— Это может случиться очень скоро…
— Ладно, — кивнул он, грустно улыбаясь. — Я не буду в Ленинграде оформляться на работу…
Внезапно улыбка исчезла с его лица, глаза стали отрешенными: он уже не слышал и не видел меня. Рука его машинально пригладила волосы, дотронулась до бороды. И это мимолетное движение будто стерло с его лица усталость и напряжение, осветив его мягкий мальчишеской улыбкой. Я оглянулся: у вокзала остановилась заводская «Волга», и из нее торопливо вылезли Валентин Спиридонович Архипов и его жена. В руках Валерии полиэтиленовый мешочек с пакетами. Архипов первый заметил нас и, помахав рукой, почти бегом бросился к перрону, но тут же остановился и, повернувшись к жене, взял ее под руку.
С Любомудровым снова произошла метаморфоза: теперь он стоял бледный и смотрел на часы, будто взглядом торопил стрелки. С мокрых волос и бороды стекали на кожаную куртку тоненькие струйки дождя. Мне показалось, что Ростислав сейчас повернется и, проскочив мимо проводницы, скроется в тамбуре.
— Чуть не опоздали! — немного запыхавшийся Архипов дружески двинул кулаком Любомудрова в плечо. — Ты что же, дезертир несчастный, не зашел попрощаться?
— Я вчера заходил… — с несчастным видом промямлил Любомудров. — Тебя дома не было.
— Напрасно уезжаешь, Ростислав, — посерьезнев, сказал Архипов. — Тут у нас на заводе такое начинается, ты и представить себе не можешь! — Он с улыбкой взглянул на меня. — Когда же дела будете принимать, Максим Константинович? Аделаида снова все в кабинете расставила, как было при вас… И каждое утро спрашивает: скоро ли вы выйдете на работу?
— Передайте ей привет, — сказал я.
Ростислав и Валерия молча смотрели друг другу в глаза. Он был бледным н угрюмым, она же выглядела веселой, оживленной. Наверное, она выпила чего-нибудь крепкого. Я уже давно обратил внимание, что Валерия всегда не прочь выпить.
Взглянув на часы, Валентин Спиридонович крепко пожал руку Любомудрова и сказал:
— Отдохни как следует… И не в Ленинград, а смотайся на юг. Вон как похудел, одни глаза остались! И не дури, старик, возвращайся. Это я тебе серьезно. Сбывается все, о чем ты мечтал. Могу тебе уже точно сказать, что в министерстве будет положительно решен вопрос о переходе завода на выпуск новой продукции. Утверждена смета на оборудование экспериментального цеха… Хорош же ты гусь! Сматываешься в самый неподходящий момент!
— Я ведь тебе все объяснил… — вяло ответил Ростислав.
— Чепуха это, — сказал Архипов. — Не будь идиотом, старик, быстро возвращайся. Место и квартира остаются за тобой. Мало покажется тебе месяца — гуляй два, но приезжай! Обязательно приезжай!
— Мы тут уже с Максимом Константиновичем говорили… — сказал Ростислав и как-то испуганно взглянул на неумолимые стрелки.
— Вот и прекрасно! — воскликнул Валентин Спиридонович. Еще раз двинул его кулаком в бок и зашагал к машине.
Я тоже крепко пожал руку Любомудрову, по-моему, он этого и не заметил, и пошел вслед за Валентином Спиридоновичем.