Прикасаясь к шрамам
Шрифт:
— Ты не мой тип. Твои глаза уж слишком миленькие, — с сарказмом ответил он.
Глядя на то, как он отправил в рот горсть чипсов барбекю, я решил зайти с другой стороны.
— Я не собираюсь крутиться около племянницы Роджера. Просто она выглядит знакомо, вот и все.
Он сделал большой глоток колы, прежде чем ответил мне:
— Я не очень много знаю о ней, только то, что она нездешняя. Переехала сюда несколько лет назад, чтобы попытаться вырваться из своего прежнего города. Роджер принял ее и с тех пор заботится о ней. Она довольно тихая, но Кэт хорошая девочка. Помнится,
Мое лицо не дрогнуло, ничто не выдало того, что я утвердился в своих подозрениях. Он просто подтвердил то, что я уже понял прошлой ночью.
— Слышал о нем. Хотя никогда не был.
— Советую тебе не говорить Роджеру о своей заинтересованности в Кэт. Его не будет волновать, что там ты его лучший работник, — сказал он и через плечо указал большим пальцем за спину. — Эта девушка для него целый мир, и он порвет твою задницу в одну секунду, если ты не так посмотришь на нее.
— Учту.
Эти ребята ничего не знали обо мне, и они никогда не спрашивали о причине моего появления в их маленьком городке. То немногое, что они знали, делало меня приемлемым в их глазах. Я был армейским ветераном, и они принимали меня таким, какой я есть.
Мы со Слимом закончили обедать в тишине. И когда закруглились, я встал и положил свой контейнер обратно в седельную сумку, тогда как Слим повернулся и пошел обратно в свой офис с работающим кондиционером. Я простоял у своего байка около минуты, проводя рукой по потным гладким волосам. Они были длиннее, чем позволялось в последние годы.
Я немного взбунтовался, после того как уволился из армии. Много лет я жил в армейском мундире. У нас у всех были одинаковые прически, одинаковая походка, одинаковые приветствия. И я покончил со всей этой одинаковостью. Спустя день после того, как я вернулся к отцу, я нашел тату салон и начал разрабатывать татуировку на предплечье. Мне нужно больше смысла. Нужно разорвать все нити с жизнью «под копирку». В тот же день я пошел и начал набивать татуировку, а также проколол уши. Метки на собственном теле вернули мои мысли к Кэтрин. Она сделали свои тату по той же причине? Она чувствовала необходимость отказаться об общей формы и если да, то почему?
Мне было так трудно поверить, что девочка, которую я видел в школе, стала той татуированной девушкой, которую я встретил вчера вечером. В тот день, на стоянке в глазах Кэтрин светилась невинность. Все в ней кричало о чистоте. Она была собой и не скрывала этого. Это было то, что восхищало меня в ней. Тогда она стояла передо мной, когда никто не видел, и не нуждалась ни в каких оправданиях. Насмешливо изогнутые губы, карие глаза, и никаких намеков на то, что она бунтарка или вообще знает об этом. Прошлой ночью даже в состоянии алкогольного опьянения, я мог сказать, что она демонстрировала посыл: «не играй со мной».
Я сделал глубокий вдох и выдохнул через нос. Покосившись на грязное сухое поле, я направился обратно. Предстоит сделать много работы, чтобы закончить, а в дне недостаточно часов для этого. Я слишком много думал о Кэтрин и должен сосредоточиться на чем-то другом. Думать о ней — не лучшая идея.
Я тоже не обычный парень, каким пытался быть. Я очень старался нормально вести себя с другими людьми, но мне не всегда это удавалось. Моя голова была полна сведений. Я подмечал вещи повсюду, где был. Я разрабатывал стратегии, планы отступления и планы, которые обязательно станут провальными. Я ненормальный, и не стану портить жизнь кому-то нормальному, только потому, что мне любопытно. Мне нужно было сосредоточиться на своей работе, и я выкинул Кэтрин из своей головы. Остальная часть дня прошла без происшествий, и, наконец, я запрыгнул на свой «Харлей» и отправился домой.
Когда я вошел в квартиру, то меня приветствовала тишина. Я шел через черное пространство, позволяя глазам привыкнуть к темноте. Пройдя на кухню, я положил ключи и сел за небольшой двухместный стол, который стоял у стены напротив микроволновки. Откинув голову назад, я закрыл глаза и прислушался. Было так тихо, что я мог слышать звон в ушах. Я рассчитывал встать и включить телевизор только, чтобы раздавался какой-то шум, но не хотел двигаться. Не было слышно никакого движения снаружи, даже мои обычно шумные соседи должно быть ушли. Звук моего собственного дыхания, в конце концов, усыпил меня. Я вздрогнул и проснулся, когда увидел вспышку яркого света под веками. Ориентируясь по часам, светящимся на микроволновой печи, я понял, что проспал час. Все тело ныло от тяжелой работы и того, что просидел на стуле. Я повернул шею в одну сторону, затем в другую, при каждом повороте был слышен хруст.
Уже больше семи часов вечера, а я еще не ужинал. На самом деле, я даже не был голоден. Вот что я действительно хотел, так это выпить. В тот же момент я решил, что делать, но не знал мудрое ли это решение, но мои ноги думали иначе. Я встал, нащупал ключи и вышел за дверь. Через несколько минут я обнаружил, что стою у входа в «Нору».
Я стоял там и думал, какого черта тут делаю. Пытался оправдаться, говоря себе, что я здесь только для того, чтобы повторить событие каждого вечера — попытку утопиться в «Кроун». Но не было никаких сомнений, что я здесь не просто для того, чтобы выпить. Мне нужно взглянуть на Кэтрин. Если это так, и все, что мне нужно, так это один взгляд на нее, то потом я смогу вернуться к двери, выйти и отправиться в магазин, чтобы купить выпивку.
И все эти мысли вылетели в окно, как только я вошел и увидел ее в конце комнаты. Она была за барной стойкой, где делала напитки. Кэт стояла спиной ко мне, а я наблюдал, как она плавно двигается в этом закрытом пространстве. Длинные волосы каскадом мягких маленьких волн ниспадали на ее спину. Красные кончики светились под огнями, насыщая волосы яркими тонами. Как и прошлой ночью, она была одета в футболку с короткими рукавами и обрезанные шорты. Я очень хотел видеть ее ноги, но барная стойка не позволяла мне этого.