Приказано влюбить

Хабарова Леока

И вот сейчас этот тип сидит перед ним в белом халате и с умным видом хмурит лоб.

Тварь!

Евгений снова дёрнулся, и Джон заговорил. Правда, обратился он не к нему, а к санитару:

 - Четыре кубика, как всегда, - распорядился Тот, кого надо забыть.
– И поскорее.

Уже через секунду игла впилась в предплечье, и Женя чуть не завыл.

 - Не надо нервничать, - ласково сказал работорговец без малейшего намёка на акцент, и улыбнулся.
– Вы опять меня забыли, Евгений?

В ответ Женя глухо зарычал и зыркнул исподлобья. Лекарство действовало,

превращая всё вокруг в расплывающиеся кляксы. В ушах зашумело. Стул под задницей качался, словно надувной матрас на волнах.

 - Ы-ы...
– выплюнул Евгений, не в силах совладать с языком. Все силы уходили на то, чтобы держать глаза открытыми.

 - Меня зовут Иван Сергеевич.
– Зелёные глаза смотрели с участием.
– Я ваш лечащий врач, а вы - мой любимый пациент.

 - П-пац-циент...
– тупо повторил Женя, пытаясь переварить услышанное.

Иван Сергеевич? Серьёзно?

 - Да, - кивнул Джон.
– Пациент.

Он сцепил пальцы в замок. На левом запястье блестели массивные золотые часы.

 - В этот раз вы погрузились в свой бред глубже обычного и практически полностью утратили связь с реальностью, - вздохнул он.
– Я уж боялся, мы вас не вернём.

 - Ч-чего?
– Евгений сглотнул, оглушённый словами.

 - Как вы думаете, сколько времени вы здесь находитесь?

Женя напрягся, пытаясь сопоставить факты, да ничего путного из этого не вышло: инъекция лишила его способности рассуждать здраво.

Он помнил Лену. Помнил дождь и рыжего мужика...

 - П-пару дней?
– предположил он.

Джон подался вперёд, и Евгений уловил исходивший от него запах дорогого одеколона.

 - Вы здесь почти три года, Женя.

= 51. Старший сержант Евгений Тихонов

 - Попробуйте описать её, - сказал Тот, кого Женя не помнил, и откинулся на спинку кресла.
– Сумеете?

Евгений нахмурился. Образ Лены так врезался в память, что не померк бы даже через сотню лет. Но... Разве можно облечь красоту в слова?

Глаза похожи на туман. Она умеет целовать так, что рвёт крышу. Каштановые волосы пахнут цветами. Сладко, но не приторно. Её полные груди помещаются в его ладони, а если провести по большим тёмным соскам пальцами, они мгновенно сожмутся и затвердеют. Когда Лена смотрит на него, он чувствует себя самым счастливым человеком на Земле...

 - Рост чуть выше среднего. Тёмные волосы. Светлые глаза.

 - Хммм...
– Джон Сергеевич сморщил высокий лоб и пробурчал: - Всё как я и предполагал.

Прежде, чем Женя устремил на него вопросительный взгляд, доктор протянул фотографию.

Евгений вздрогнул от острого дежавю и взял снимок.

Тёмные волосы. Светлые глаза... Погоны, форма. Да, это определённо она.

 - Я помню, - сказал Женя.
– Её зовут Ленара Сабитова, и она лейтенант ФСБ.

 - Она действительно из ФСБ, - кивнул Тот, кого неплохо бы вспомнить.
– Но зовут её не так.

 - А как?

 - Разве это важно?
– зелёные глаза следили внимательно, улавливая каждую эмоцию.
– Эта барышня приходила сюда один единственный

раз пару месяцев назад. Задавала вам какие-то вопросы. Я пытался объяснить, что последствия тяжелой контузии оказались для вас необратимыми, но она и слушать не стала. Потом она ушла и больше не вернулась. Ну а у вас, Евгений, после той беседы случился мощнейший рецидив. А спровоцировала его эта женщина. Которая, кстати, стала вашей навязчивой идеей.

Женя сглотнул и уставился в пол, а Джон Сергеевич продолжил:

 - Ваше состояние ухудшалось с каждым днём, - сказал он.
– Начался бред преследования. Приступы паранойи, острые панические атаки. Вы перестали узнавать меня, своего лечащего врача, а в моменты редких просветлений подробно описывали как я... прошу прощения... принуждал вас к половому сношению. Причём неоднократно.

 - Но...
– Евгений заморгал.
– А как же Хазмат... Плен...

 - Всё это имело место быть, - кивнул врач.
– Но прошло уже несколько лет, однако ваша память так крепко зафиксировала травмирующие события, что вам кажется, будто всё случилось недавно. Всю новую информацию - лица, имена, ситуации - ваше сознание автоматически трансформирует в элемент воспоминаний.

 - То есть...
– озадаченно прохрипел Женя.
– Я путаю прошлое и настоящее?

 - Что-то вроде этого, - согласился Джон Сергеевич.
– Такова специфика вашей душевной болезни.

Душевной болезни...

Евгений вздрогнул и понурил голову. Одно дело просто знать, что ты душевнобольной. Совсем другое - слышать от кого-то.

 - Это можно... как-то вылечить?

 - Стараемся в меру наших скромных сил, - сказал психиатр.
– Вот уже почти три года стараемся. Но...

 - Что "но"?

 - Увы, российская научная база слишком слаба для дальнейших исследований в этой области.

 - То есть...
– Женя сглотнул подступивший к горлу ком.
– Я навсегда останусь... останусь...

Слово "шизофреник" никак не шло с языка. А ведь у него именно шизофрения. Он прочёл диагноз, когда доктор пару дней назад неосмотрительно оставил на столе его дело открытым, а сам вышел ответить на звонок.

 - На самом деле у вас неплохие шансы справиться с недугом.
– Джон Сергеевич сцепил пальцы, и блеск часов на запястье снова привлёк внимание. Интересно, это всамделишное золото, или тупо китайская подделка?
– Но для этого необходимо кое-что предпринять.

 - Что?
– Евгений вскинул голову.

 - Процесс признания вас недееспособным застопорился, - вздохнул врач.
– Бюрократическая волокита - настоящий бич современного общества, особенно в наших родных постсоветских реалиях. Однако если вы подпишете определённый документ, я сделаюсь вашим опекуном и смогу вывезти из России.

 - Куда... вывезти?

 - В Бостон, - отозвался Тот, кого никак не вспомнить.

 - Бостон...
– Женя нахмурился.
– Бостон это...

 - Соединённые Штаты Америки, - подсказал доктор.
– Именно там лучшая клиника, которая специализируется на подобных случаях. Великолепные условия, отличный климат. Вам будет там хорошо. Гарантирую.