Прикладное терраформирование
Шрифт:
— Мы спускаемся. Николай, подвесь точку связи прямо рядом со скобой. Чтобы мы внизу из зоны доступа не выскочили.
Скобы аварийной лестницы располагались на расстоянии тридцати сантиметров одна от другой. Будь Данила налегке, это оказался бы совершенно тривиальный и несложный спуск.
Но в скафандре, пусть и легком, все становилось сложнее. Упасть с высоты третьего этажа ему не хотелось, поэтому, даже понимая, что его страхуют киберы сверху, Данила переставлял ноги медленно, каждый раз пытаясь убедиться, что ботинок действительно
Первые девять метров шахты были готовы. Сплавленный в монолит камень, украшенный лишь вот этими самыми скобами. Сплавленный не везде — лишь там, где землеройки посчитали, что камень недостаточно прочен и монолитен сам по себе.
Дальше, на дне колодца, застряли в неподвижности две землеройки. Наверное, их можно было поднять наверх, даже с Земли, но дистанционщики решили, что, раз уж команда на подлете, дождаться их, чтобы люди смогли посмотреть на ситуацию вживую.
Выведение оборудования из состояния аварийного останова всегда сопряжено с риском потерять это самое оборудование безвозвратно. К тому же, в здешних условиях ремонт землероек без присутствия людей как-то никем не предусматривался.
Как и наличие вкраплений сверхтвердых пород в местном грунте.
Спускаться было непросто. Хотя, если бы не набившая оскомину техника безопасности… Данила думал, что при этой высоте он бы мог просто спрыгнуть в шахту прямо с поверхности, и ничего бы с ним особенно и не случилось. Все же притяжение было слабее.
Кто бы ему позволил такие вольности. Сделай Данила подобную глупость, Грег, наверное, специально для него создал бы на базе карцер и заточил бы преступника в нем надолго.
Поэтому приходилось спускаться по скобам лестницы, внимательно, согласно полученным инструкциям и многочисленным земным тренировкам, очень внимательно проверяя каждый раз, куда встает нога, хорошо ли держится скоба, за которую только что взялся рукой.
Последние метр стены будущей шахты остались необработанными. И скоб, соответственно, тоже не было. Поэтому Данила со вздохом облегчения спрыгнул и тут же отступил в сторону — над ним уже нависал Василий.
Шестиметровое дно шахты позволяло здесь развернуться. Василий сразу опустился на одно колено, присев над выключившейся после аварии землеройкой. А Данила посмотрел наверх — на Николая. Похоже, врач уже сидел, держась за страховочные веревки, которые, в случае чего, должны были вытащить двух “ремонтников” наверх.
Данила помахал рукой и увидел, как Николай машет ему в ответ.
— Ну, бур тут конечно накрылся, — сообщил Василий. — Надо менять, но менять пока нечем. Даже на грузовике запчастей не будет. Теперь только следующим рейсом, два года ждать.
— И из-за чего мы тут два года баклуши будем бить? — спросил Николай сверху.
— Ну, не преувеличивай. Может, я ее еще и починю. Или из двух одну соберу. Или последнюю сюда запустим… Посмотрим, что тут блестело… Или, поменяем конфигурацию коридоров,
— Ну и что там? — не выдержал Данила, садясь рядом.
— Глинозем, — Василий положил портативный сканер на камни, и теперь смотрел на экран компьютера, на который сканер перебрасывал данные. — Глинозем тут мог быть, его предсказывала спутниковая разведка. Ага…
— Ага — что? — поторопил сверху Николай.
— Ага, — повторил Василий.
Данила потер перчаткой развороченную землеройками поверхность, сметая песок и убирая пыль.
— Не знаю, что “ага”. — Наконец сказал Василий. — Показывает, что здесь чуть ли не плита из корунда. Не шибко большая и не больно то и широкая, но шахту неудачно спланировали именно над ней. Десять метров вправо-влево, и землеройки бы даже ничего не заметили.
Заметив блеск на куске поверхности, что ему удалось очистить, Данила включил увеличение шлема, чтобы рассмотреть это место получше. Но ничего нового не увидел — просто что-то темное блестело прямо в камне. Как кусок оплавленного стекла, может быть, только пыльного и почему-то впрессованного в камень. Или — в плиту из корунда, как сказал Василий.
— Корунд нам не обещали, — сказал Василий. — И о корунд землеройки могли сломать зубы. У него же твердость по Моосу — девятка. Могли сломать, если, конечно, спешить. Говорил же, что надо задавать режим максимальной осторожности.
— Помнится мне, — уточнил Николай сверху, — что ты говорил как раз наоборот, что на максимальном режиме мы тут ко второму пришествию ничего не выкопаем.
— Так это то же самое, просто надо правильно меня понимать. — Отбрыкнулся Василий.
— Подтверждаю, — проснулся Джек. — Режим максимальной осторожности и режим блиц-крига — это практически одно и то же.
— Ну ты хоть помолчи, — взмолился Василий.
— Умолкаю, повелитель.
Данила, воспользовавшись молотком-топориком, наподобие альпинистского, попытался сковырнуть блескучий камешек. Не с первой попытки, но ему это удалось. Еще сложнее было взять это стеклышко пальцами в перчатке.
— А это что? — спросил он, держа камень на раскрытой ладони, на перчатке скафандра.
Василий наклонился, чтобы посмотреть. После того, как камень оказался вынутым из своего ложа, он оказался темно-синим.
— Не уверен, — сказал Василий. — Сделай снимок и перешли Леониду.
Пока снимок уходил наверх и потом к вездеходу, пока Леонид его рассматривал и выспрашивал подробности по тому, где они нашли камень и что там есть еще, Данила с Василием успели наковырять еще с дюжины таких же камней. Некрупных, различающихся по размеру, но полностью совпадающих по цвету.
— Сапфир. — В конце концов дал заключение Леонид. — Надо, конечно, в руках подержать, на преломление проверить, но из того что я вижу — сапфир.
— Сапфиры, — уточнил Данила, держа в ладони горсть одноцветных синих камней.