Приключение — что надо! (сборник)
Шрифт:
ЗНАЧЕНИЕ АНТИГЕРОЯ В ПОСЛЕВОЕННОЙ АМЕРИКАНСКОЙ ПРОЗЕ
Кэрби несколько минут смотрел, как индейцы заворачивают Чимальманов в «Маяк», потом отправился на улицу, где ярко светило солнце и сидел мрачный как туча Инносент.
— Ну, что, Кэрби? — спросил он, поднимаясь со своего трона.
— Что-что?
— Тебе еще не надоело все это?
— Что — это? — Кэрби нахмурился.
— Я почему-то не вижу никакой Валери.
Издалека время от времени доносились крики Розиты, призывавшей девушку.
—
— Уже почти полдень. Она не вернется, и мы оба это знаем. Кончай спектакль, Кэрби.
— Ты же вчера говорил, что веришь мне.
— Я вчера говорил и много другой чепухи. Нервы сдали, заработался. Я-то думал, меня на век хватит. — Он сердито взглянул на Кэрби. — А тут еще умники навроде тебя приходят и все время дергают, дергают!
— Чего же они с тебя надергали? Навроде меня — землицы?
— Чем ты занимался на этой земле, Кэрби? Вот где корень всех бед! Та земля, — он махнул рукой в сторону бесплодного холма, — не стоит и кучи дерьма, Кэрби!
— Ты пел другую песню, когда продавал ее мне.
— Что ты там делаешь, Кэрби? Что это за чертова история с храмом?
Кэрби сделал шаг назад и, склонив голову набок, настороженно оглядел Инносента.
— С каким храмом?
— Это я тебя спрашиваю, черт возьми! Таскаешь сюда американцев, заливаешь им про храм, а храма никакого нет!
— Совершенно верно.
— Валери приезжает ко мне, говорит, что компьютеры в Нью-Йорке предсказали существование храма на твоем участке, и заявляет, что хочет поехать посмотреть. Вот с чего все началось, Кэрби. Мне захотелось узнать, чем ты занимаешься.
— И ты подослал Валери Грин.
— Она все равно направлялась сюда, так что это неважно.
— Важно то, что ты дал ей своего подонка-шофера.
— Я горько сожалею об этом, Кэрби, но ты виноват не меньше моего.
— Что?
— Мне надо было узнать, что происходит. А это — единственный водитель, которому я мог доверять.
— Доверил, нечего сказать!
— Кэрби, пора выкладывать правду.
— Так и выкладывай.
— Тебе пора. Я знаю, что бедная Валери мертва, но не ты убил ее. Это сделал мой собственный шофер. Он сбежал, так что хватит валять дурака, Кэрби.
— Я и не валяю, Инносент, честно.
— Не произноси слов, смысл которых тебе непонятен, Кэрби. Я больше даже не злюсь на тебя. Только признайся, что это — твоя очередная проделка, и мы поедем по домам.
— Нет, Инносент, Валери Грин действительно была тут, но исчезла.
— Врешь, Кэрби, это уж точно.
Кэрби немного подумал и сказал:
— Вот что, Инносент, у меня есть к тебе предложение.
Хмурое лицо Сент-Майкла вдруг просветлело.
— Предложение? Какое?
— Купи этот участок.
— Зачем?
— Купи его за ту сумму, которую получил с меня, а я тебе расскажу всю правду и про Валери, и про храм.
— Лава Шкир Ит.
— О, ты даже знаешь, как он называется? — Кэрби восхищенно просиял.
— Нет, это не сделка, — хмуро сказал Инносент.
— Отчего же? Я отвечу на все твои вопросы. Ты знай только задавай.
Инносент призадумался.
— Знаешь, при передаче земли были некоторые издержки на…
— Да подавись ты ими.
— Хм. — Инносент поразмыслил еще немного и слабо улыбнулся. — Значит, я так и не узнаю правду, если не скажу «да»?
— Решай сам, Инносент, — невозмутимо сказал Кэрби. Он старался ни о чем не думать. В тот миг, когда Сент-Майкл упомянул о храме, Кэрби понял, что дело прогорело и пора искать новое занятие. Но теперь он увидел возможность избежать потерь, получить деньги и избавиться от проклятого холма. И все — за живую девчонку и дохлое дело. Но нельзя об этом думать: вдруг Инносент окажется телепатом.
Наконец Сент-Майкл кивнул.
— Ладно, — сказал он, — по рукам.
— Прекрасно, — Кэрби чуть заметно улыбнулся.
— Вы! — воскликнул знакомый голос.
Они обернулись и увидели, как Валери Грин грациозно прыгает через ручей и бежит к ним. Красная, запыхавшаяся и чумазая, оборванная и растрепанная, она была на удивление хороша. Валери остановилась перед Кэрби, руки в боки, и, задыхаясь, выпалила:
— Я вас знаю, вы страшный человек, но мне не к кому больше обратиться. Невинным людям угрожает смерть. Их собираются вырезать, и вы обязаны прийти на помощь!
— Разумеется, мадам, — ответил Кэрби.
Валери Грин в растерянности повернулась к Инносенту. Он еще держался на ногах, но уже оседал. Глаза его остекленели, челюсть отвисла, он задыхался.
— Что с ним? — спросила Валери.
— Он только что купил ферму, — ответил Кэрби.
В ДЖУНГЛЯХ ЗЕМЛЯ ТУЧНАЯ
В джунглях земля тучная, почти черная, ее тысячелетиями удобряла гниющая растительность, питала влага. Подножия гор заросли так густо, что человек, прорубающий себе путь мачете, может считать, что ему повезло, если удастся пройти за день пять миль. Прорубленная в джунглях тропа зарастает за сутки, и на обратном пути тоже не обойтись без мачете.
Семейства Эспехо и Альпуке когда-то жили в провинции Чимальтенанго, к западу от гватемальской столицы, но в семидесятые годы эти места стали горячей точкой политической борьбы. Их прочесывали солдаты и эскадроны смерти, поэтому, когда землевладелец предложил Эспехо и Альпуке уйти далеко на восток, в более спокойную провинцию Петен, они согласились. Им было жалко бросать землю и друзей, но жизнь в Чимальтенанго становилась все кошмарнее, и две семьи, погрузившись на машины, отправились в путь вместе с сотней других индейцев-киче. Снимались с места целыми родами и ехали сутки напролет мимо Гватемалы, через Саламу и Кобан в Петен, на новое место жительства.