Приключения 1964
Шрифт:
— Что случилось?
— Сиганули в трещину. Светил фонариком вверх и вниз — края не видать. Заклинило, висим между небом и землей.
Сергей и Степан облазили тягач. Балок почти не был поврежден — тягач, падая, заклинился гусеницами, пропахав в стенках глубокие борозды. Эти борозды и смягчили удар, погасив энергию падающей машины. Бурового балка нигде не было видно.
Наконец Жора закончил подготовку к радиопередаче и стал ждать срока диспетчерского совещания в эфире. Через пятнадцать минут он решительно включил приемник. Слабо
— Ни черта не слышно, ни одна станция не проходит.
— Видно, глубоко во льду сидим, — сказал Сергей.
Жора включил передатчик, взвыл умформер, ещё слабее горели лампочки шкал, а индикаторная неоновая лампочка на антенне еле вспыхивала, когда Жора нажимал на телеграфный ключ. Он быстро отстукал составленную Сергеем короткую радиограмму и выключил рацию.
— Дело дрянь, — пробормотал Жора, — наверное, глубоко провалились.
— Анероид разбит, гипсотермометра у нас нет, трудновато определить глубину, — ответил Сергей, — хотя можно попробовать по температуре льда. Правда, довольно приблизительно, но всё же.
Сергей достал небольшую коробочку, в которой был смонтирован мост для измерения сопротивлений, и небольшую катушку провода, на конце которого был укреплен в маленькой обойме термистор — полупроводниковое сопротивление, резко меняющее свойства от температуры.
Сергей и Степан выбрались из тамбура. Специальным буравчиком Сергей сделал в крепкой ледяной стене отверстие и вставил в лёд термистор. Подсоединив два других конца к прибору, он привычным движением завертел ручки мостика, которые, мягко щелкая, занимали положение, соответствующее сопротивлению термистора. Сергей взглянул на график, который был укреплен на крышке прибора.
— Минус два градуса.
— Ну и что это значит? — спросил Степан.
— Приблизительно четыреста метров, если считать, что лед на каждые тридцать метров глубины становится на один градус теплее. Здесь, в двадцати километрах от Тихой, у поверхности лед имеет температуру около минус шестнадцати градусов. Но в краевых частях ледника температура льда с глубиной сначала понижается. Снижение температуры идет до глубины сто пятьдесят — двести метров и только потом начинает расти. Так что мы на глубине около шестисот метров.
— Ого! — покачал головой Степан. — Далековато лезть придется!
— Если вообще придется, — ответил Сергей. — По этим стенам без специальных крючьев и оборудования даже скалолазу не вылезти.
— А какая здесь толщина льда? — спросил Степан.
— Метров шестьсот-восемьсот.
Степан свистнул.
— Вниз двести, наверх шестьсот метров… — невесело подытожил он.
В тишине раздался вздох.
— Не вздыхай, выберемся, —
— Сам ты не вздыхай, — вяло возразил Степан.
И вдруг в наступившей тишине они снова услышали вздох, вернее какое-то движение в воздухе.
— Слышал? — спросил Сергей почему-то шепотом.
— Что это? — прошептал в ответ Степан.
— Не знаю… Ледник, наверное…
— А нас не может в этой мышеловке раздавить, если трещина начнет закрываться?
— Вряд ли. Лед течёт со скоростью нескольких сантиметров в сутки, а трещины смыкаются ещё медленнее. А потом, может, она раздвигается… — Сергей вдруг осекся, поняв, что, если трещина раздвинется, тягачу грозит дальнейшее падение.
— Да, в обоих случаях нам каюк, — закончил его мысль Степан.
Дверь в тамбур неожиданно распахнулась, и появилась голова Жоры.
— Леонид очнулся, — выпалил он и исчез.
Они быстро спустились обратно в балок и сразу увидели глаза Леонида, вопросительно смотревшие на них.
— Что случилось, ребята?
Все молчали.
— В трещину провалились, — наконец ответил Степан.
— Ну и что, в первый раз, что ли? — спросил удивленно Леонид.
— Да так, пожалуй, впервые, — подтвердил Сергей. И коротко рассказал, что с ними случилось.
После небольшой паузы Леонид сказал Жоре:
— Радиосвязи не будет, можешь и не стараться, лед радиоволны экранирует.
— Ты как себя чувствуешь? — спросил Сергей.
— Да паршиво, честно говоря. Попробуй смерить глубину трещины, а я пока с Жорой займусь, у меня здесь одна мыслишка появилась, как определить нашу высоту над уровнем моря.
Сергей достал моток шпагата и полез наверх. Леонид повернулся к Жоре.
— Достань-ка из аптечки градусник, пузырек с эфиром и несколько кубиков сухого спирта.
Жора извлек всё необходимое, потом, повинуясь указаниям Леонида, он соорудил из проволоки небольшую корзиночку, в которой укрепил пузырек с эфиром, вставил в горлышко градусник, закрепил его, чтобы ртуть не касалась эфира, и зажег кубик сухого спирта под пузырьком. По балку начал распространяться сладковатый запах эфира. Степан не выдержал и, бормоча, что он после зубных врачей этого запаха не выносит, выскочил наверх. Через пять минут Жора сообщил Леониду:
— 34,3 градуса.
— Этиловый эфир кипит на уровне моря при 34,6 градуса, значит по высоте мы где-то близко к нему.
Сверху раздался голос Сергея:
— Глубина пятьдесят два метра, дно твердое, похоже на камень.
— Отлично, — ответил Леонид. — Жора, встряхни термометр, привяжи наш прибор к шпагату и спусти его с горящим спиртом на пятьдесят метров вниз, подержи минут пять и вытащи. Термометр максимальный, значит показания его не изменятся, пока наверх будешь тащить.
Жора выбрался из балка, и сверху, через дверь, до Леонида стали доноситься приглушенные голоса; минут через двадцать все спустились обратно.