Приключения-1966
Шрифт:
— Где?
— На спине.
Она стянула шлем и вытерла лицо. На щеках и на лбу были выдавлены красные полоски. Она размотала платок и встряхнула свалявшимися волосами.
— Я не героическая. Я от скуки хожу в пещеры.
Алик ждал.
— Мне не повезло. Я не люблю свою работу. Отсиживаю положенное время.
— Бывает.
— Прочитала в десятом классе книжку, где очень красочно описывалась жизнь на метеостанции в Средней Азии. Опять же — нужно было куда-то поступать. Училась. Влюблялась, ездила на практики, писала письма на лентах с барографов, фотографировалась верхом на верблюдах — нравилось. А начала работать — не то, совсем не то!
Алик думал, что сказать.
— Да, это паршиво.
— Вообще-то я оптимистка. Радуюсь, когда начинается весна, когда первые заморозки. Опять же люблю книги, кино, люблю ездить. Но иногда делается ужасно. Думаешь: неужели это и есть та самая, данная на один раз жизнь? И какое-то дурацкое чувство, что не может быть так несправедливо, что после всего этого должно быть что-то другое, настоящее.
Алик молчал.
— Игореха все время старается что-то найти для меня. Какое-то дело. Он хороший. Он чувствует себя виноватым, что у него есть то, чего нет у меня. А я, наверно, просто слабая, ни на что не способная девчонка, умеющая только подчиняться и подражать.
Она смотрела в сторону.
— Нет, — сказал Алик.
— Нет? — Она засмеялась, глядя на него сожмуренными глазами. Завязала платок. — Всё, пошли назад.
— Может, еще пройдем? Вам хочется, а я все равно промок, так что...
Но она уже встала и надевала шлем. Алик тоже встал.
— Нет, я очень слабая, Алик.
В первом же глубоком озере костюм наполнился до пояса. Тело заныло от холода. С трудом передвигая колоннами раздувшиеся ноги, оскальзываясь, Алик вылез на берег. Каждая нога весила килограммов по пятьдесят. Он лег на спину, чтобы вылилась вода. Ему пришлось проделывать это после каждого озера.
Наконец началась Песчаная галерея, но и она показалась ему сегодня очень длинной. Вода в ногах нагрелась, противно хлюпала. Потом он увидел из-за поворота тускло освещенную стену.
— Игорь! — крикнула Надя. — А мы новый ход нашли. Ага!
— Где это?
— Около девятнадцатой точки. Дырка в северной стенке, и дальше боковой ход. Мы прошли метров сто, и еще не конец. Вот мы какие!
— Предлагаю название, — сказал Лев. — Ход Надежды.
Юрочка курил.
Алик снял гидрокостюм и вылил грязную воду.
— Сочувствую, — сказал Лев.
Игорь посмотрел на них невидящими глазами.
— Тогда так, — сказал он. — Мы с Юрой пойдем сейчас по основному ходу, будем делать и съемку и геологию. А Лев пойдет завтра с вами в этот ход.
— Слушаюсь, — сказал Лев. — Другой бы спросил.
— Скажи дяде спасибо, — Юрочка криво усмехнулся. — Будешь спать два раза подряд.
— А нам все равно, что спать, что работать. — Лев подмигнул Алику. — Спать даже лучше.
Игорь рассматривал дыру на гидрокостюме Алика. Надя разулась и, стоя на газете, хмурясь, распутывала ногтями узел на шнурке кеда. Ступни ее были синевато-серые от полинявших носков.
За озером, где вчера останавливались Надя и Алик, начался глиняный лаз. Глина была мягкая, как масло, с волнистой поверхностью, изрешеченной ямками, выбитыми каплями с потолка.
— В детстве имел навязчивую идею, — сказал Лев. — Найти кусочек земли, куда бы я ступил первым за всю историю человечества,
Дорогу загородила стена из толстых ржаво-желтых сталактитов. Лев посветил между ними.
— Будем надеяться, — сказал он. — Будем надеяться.
— Дай я попробую, — сказал Алик.
— Ну как же так? Зачем же человеку с высшим образованием лазить в какие-то грязные щели? На это есть Лев.
Он вылез из гидрокостюма и каблуком ботинка выбил несколько сталактитов, потом лег на бок и протиснулся в пробоину. Надя лежала, упираясь локтями, и светила ему вслед.
— Почему Лев разошелся с женой? — спросил вдруг Алик.
Надя обернулась и положила фонарь.
— Не знаю. Я с ним познакомилась уже после. По-моему, он женился просто так, потянулся на тепло, к первому приласкавшему его человеку.
Было слышно, как Лев шуршит за сталактитами.
— Отца на фронте убили, мать умерла, когда он был в восьмом классе. Стал жить у тетки. Она относилась к нему неплохо, получал он пенсию за отца, но все равно, конечно... Не хотел быть объектом великодушия. Не знаю, откуда Игореха об этом знает: Левка о таких вещах не распространяется. После армии он неожиданно для всех женился, переселился к жене, потом так же неожиданно развелся и начал вести этот свой пресловутый образ жизни.
— Давайте сюда! — крикнул Лев.
Надя поползла первой. Алик с трудом тянул за собой облепленный грязью моток веревки. Было очень тесно.
Лев сидел на краю колодца, около мокро блестевшего сталагмита. Он протянул руку.
— Веревку попрошу.
Надя, взявшись за сталагмит, посмотрела вниз.
— Глубоко?
— Метров пятнадцать. — Лев суетливо разматывал веревку.
Потом навязал на ее конец узел и надел его на сталагмит. Надя наблюдала за ним, прикусив губу.
— Вы пока посидите, — он пропустил веревку меж ног и через плечо. — Посмотрю, как здесь подъем, — начал спускаться.
— Пятнадцать метров — это пятиэтажный дом, — сказал Алик.
— В темноте не так страшно, — сказала Надя.
Это было как раз то, чего он боялся... Школьный зал, нетопленный и темный, потому что окна затянуты густыми сетками, и канат, висящий на ввинченном в потолок кольце, и хохот, когда он по нему лезет; он никогда не мог долезть даже до середины, руки дрожали, потели, в глазах темнело; он так хотел подняться еще хотя бы на метр! Учитель физкультуры тоже смеялся. Глядя в пол, Алик шел в строй. Ничего, вы еще узнаете, над кем смеялись! Он представлял, как знаменитым геологом приезжает в школу, и они все смотрят на него, а он идет, не замечая их, очень спокойный и очень уверенный, с очень красивой женщиной — своей женой. После каждого урока он чувствовал облегчение, но уже на другой день страх возвращался: он ждал следующего урока.