Приключения 1976
Шрифт:
— Я никогда не слышал, чтобы он где-то выпивал. Вот и удивляюсь, что в тот вечер он был сильно навеселе.
Голос Палты Ачиловича спросил:
— Когда вы ушли из дома учителя, у вас был какой-нибудь разговор?
— Да нет, какой там разговор. Он всю дорогу брел ссутулясь и опустив голову. Как сейчас его вижу. Бекджан, видно, был из тех людей, которые горе в себе носят, ни с кем не поделятся. Хотел я его спросить: что с тобой, сынок, да, наверно, шайтан мне рот зажал.
— Вы раньше ничего не говорили о состоянии Бекджана.
— Спросили, сказал бы. В детстве человек учится
Запись кончилась.
— А почему не поговорили с родителями Бекджана? — обратился к Палте Ачиловичу Хаиткулы.
— Разволновались. Веллек-ага говорит: «Зачем старые раны бередить, Бекджана теперь не вернешь. Если уж сразу не нашли, теперь не отыскать. Так, наверное, аллах судил». Зловредная философия! Я их домой отправил, пусть придут немного в себя, а через пару дней еще потолкуем.
— Мудро, — кивнул Хаиткулы.
Палта Ачилович самодовольно улыбнулся:
— Не первый год служим…
На другой день с самого утра Хаиткулы отправился в колхозный медпункт.
В прихожей ему встретилась медсестра. Инспектор спросил, можно ли видеть мать Бекджана. Девушка кивнула и, открыв одну из дверей, крикнула:
— Тетя Хаджат, вас спрашивает какой-то парень.
— Пусть идет сюда, — отозвался низкий голос.
Хаиткулы прошел полутемным коридором в конец дома и, отворив указанную медсестрой дверь, увидел седую грузную женщину в белом халате. Представившись, следователь сел на предложенный ему стул и достал блокнот. Тетя Хаджат, не дожидаясь вопросов, заговорила:
— Я до сих пор верю, что Бекджан жив, каждый день я жду, что он вот-вот появится передо мной… Даже боюсь нового следствия. А если окажется, что он… — речь ее пресеклась, она закрыла лицо руками.
Хаиткулы вскочил, и первым его движением было обнять эту измученную горем женщину, мать Бекджана, мать Марал. Но он только бережно погладил ее по руке:
— Я понимаю вас… Но, может быть, он жив, скрывается где-нибудь…
Тетя Хаджат, казалось, не слышала его. Отняв руки от лица, она продолжала:
— Пока сама не увидишь, ни за что не поверишь… Поминки мы устроили только через три года. Старик так велел: не на что, мол, надеяться. А я все жду… — глаза ее наполнились слезами.
Хаиткулы подождал, пока она успокоится.
— Как это ни тяжело, тетушка, надо поговорить о вашем сыне. Может быть, у вас есть какие-то предположения о причинах…
— Что вы, какие причины! — перебила его тетя Хаджат. — Ни у него, ни у нашей семьи не было врагов. Мы в чужую курицу камня не кинули, не то чтобы кого-нибудь обидеть. Бекджан был скромный, справедливый мальчик, никому никогда не завидовал… Кому нужна была его смерть?
Все, что услышал Хаиткулы от матери Бекджана, было ему известно. Она подтвердила, что в последнее время Бекджан был мрачен, неразговорчив, но причин этого не знала.
Когда следователь попросил показать вещи сына, тетя Хаджат сказала, что все они были уничтожены отцом, чтобы не видеть их каждый день и не бередить душу.
XI
— Почти всех прежних свидетелей мы допросили, — сказал Палта Ачилович. — Новых данных нет. Все говорят о Бекджане только хорошее. О его интересах мало что знали. Вообще он отличался застенчивостью, даже скрытностью. Не знаем мы, любил ли он какую-нибудь девушку. Сегодня директор школы, где учился Бекджан, дал мне список всех его соучеников. Надо допросить их, — и он протянул Хаиткулы бумагу с отпечатанными двадцатью двумя фамилиями одноклассников пропавшего парня.
— Ну что ж, опросим всех, — ответил Хаиткулы.
С этого дня начались бесконечные поездки то в райцентр, то в окрестные поселки: жизнь разбросала соучеников Бекджана. Большинство, как и следовало ожидать, отделывалось краткими ответами: «не помню», «плохо знал его», «забыл». И тем не менее характер пропавшего юноши постепенно становился все более понятным Хаиткулы.
XII
Прошла неделя. Хаиткулы поговорил со всеми школьными товарищами Бекджана, а Палта Ачилович опросил всех, кто работал с ним. Все показания подтверждали, что ни среди одноклассников, ни среди тех, с кем он работал, у Бекджана врагов не было.
— Может быть, мы идем не по тому пути? Помните, я говорил о тех лоботрясах, которые убегают из дому?.. Надо выяснить, не было ли у парня разногласий с отцом, — предложил Палта Ачилович.
— Я уже сделал это, — сказал Хаиткулы. — Никаких оснований для разрыва с семьей у Бекджана не было. Да, кроме того, Веллек-ага как раз в то время собирался уходить с отарой в Каракумы, и Бекджан просил председателя колхоза отпустить его с отцом.
— Топчемся на месте. Причины подавленного состояния Бекджана в последний месяц перед исчезновением нам до сих пор неясны, — подытожил Ачилов.
Их разговор был прерван приходом участкового.
— Приехал из песков Худайберды Ялкабов, — сообщил Абдуллаев. — Привести?
Хаиткулы невольно вскочил с дивана. С Ялкабовым он связывал определенные надежды. Он не поделился с Ачиловым некоторыми сведениями об этом однокласснике Бекджана, опасаясь, что коллега со свойственной ему прямолинейностью набросится на Худайберды. Дело в том, что некоторые из соучеников Бекджана показали, что Худайберды и Бекджана связывала долголетняя дружба и что за несколько месяцев до пропажи последнего между друзьями «пробежала черная кошка» и их отношения прекратились. Сопоставляя с этими данными свидетельства о вспыльчивости Ялкабова и то, что в вечер своего исчезновения Бекджан не подошел к нему, а, оставив Гуйч-ага беседовать с Худайберды, направился домой, Хаиткулы пришел к выводу, что Ялкабов может дать следствию ключ к раскрытию тайны.
Услышав о приезде последнего из главных свидетелей, Ачилов заявил:
— Тащи его сюда, Пиримкулы Абдуллаевич.
Но Хаиткулы перебил его:
— Если мы хотим выведать у него что-то интересное, то надо поехать к нему — как бы в гости. Капризные, вспыльчивые люди часто бывают упрямы, от них, кроме «да» и «нет», ничего не добьешься. А кабинетная обстановка не располагает к дружеской беседе. Правильно, Пиримкулы-ага?
Капитан пожал плечами, а Палта Ачилович иронически усмехнулся, но возражать не стал.