Приключения 1979
Шрифт:
Вначале он все молчал. Въехали мы в горы, и тут он вдруг свернул с дороги. «Это еще куда?» — «Мусульманин я». — «Ну и что?» — «Молиться, — говорит, — время». Остановил он машину в таком месте, где, кроме нас, никого не было. Вышел из кабины. Расстелил вроде бы коврик — и на колени. «Иншалла, иншалла...»
Смешно мне. Кончил молиться. Зовет. «Гляди, как хорошо тут». Подхожу к нему. «Иншалла — это что?» — спрашиваю. «Если, — говорит, — аллах пожелает!» — и меня на коврик. Ну вот, думаю, рассчитались... Потом он пиво из-под сиденья достал. Меня угощает,
Стемнело, когда мы к Садбаргу подъехали. Ссадил он меня на окраине. Гляжу, перекосило всего. Нож вытащил. «Адат знаешь?» — «Откуда мне знать?» — «Сейчас разъясню». Я чуть живая от страха. «Хоть слово кому — и конец! — Нож приставил. — Машалла. — Объяснил: — Так бог пожелал!»
Из кабины вылезать не стал. Я сама свой чемодан из кузова сбросила. Да сумку эту прихватила. У него там были ящики с товарами...
Дианинов приказал:
— Дать ориентировку. Машина бортовая. В конце февраля была загружена промышленными товарами, в том числе сумками такими-то. И еще: шофер совершает религиозные обряды.
Музаффар-заде вызвал Маркину в прокуратуру. Уточнить кое-какие детали.
— Он угощал вас пивом, — напомнил следователь. — Чем откупоривал бутылки?
— Зубами. У него это ловко получалось.
Музаффар-заде направил выловленные металлоискателями пробки от пивных бутылок на стоматологическую экспертизу.
Глава 8
ИСТОРИЯ ОДНОЙ КОМАНДИРОВКИ
Саидов нарезал любительскую колбасу и принялся за хлеб. Ломтики получились тоненькие. Он пожалел, что рядом нет жены. Она бы его обязательно похвалила.
И сразу стал думать о диссертации, которую она должна защитить на этой неделе. О банкете, с которым ей без него не справиться. Вздохнул.
Колчин раздобыл кипяток и заварку.
Пришел Дианинов. На столе колбаса, масло.
— Богато живете, — сказал он.
В дверь постучала дежурная по этажу:
— Вот давеча вы беседовали с нами...
Случай, о котором хочет рассказать, произошел в августе прошлого года.
— Часов в семь утра пришла к нам в гостиницу женщина, а на самой лица нет. Поселилась в отдельном номере. Слышу, плачет. Я толкнула дверь. Заперта. Постучалась. «Кто там?» — «Дежурная». — «Что надо?» — «Может, помочь чем?» — «Нет». А потом сама позвала. Добиралась на попутном грузовике. Но шофер проколесил с ней всю ночь и напоследок ограбил. Заняла она у меня тридцать рублей. А вскоре прислала перевод. Очень просила об этой истории никому не говорить. Я и не говорила. Вам первым. Вдруг пригодится.
— Спасибо, — сказал Дианинов. — А как фамилия той женщины?
— Замонова Биби-ханум. Приезжала по каким-то делам в командировку.
— Уж не выйдем ли на преступника? — спросил Саидов, когда дежурная ушла.
— Будем проверять все версии — обязательно выйдем. — Дианинов налил в стакан остывший чай и, сделав глоток, поморщился.
Потом он разговаривал с женой. И с Машенькой.
— Закажите билет на самолет.
— На чье имя? — спросил Саидов.
— На ваше, — улыбнулся полковник. — Вы думаете, я забыл про диссертацию?
— Пусть летит Колчин, — возразил Саидов.
«Завтра у Татьяны день рождения!» — вспомнил полковник. Колчина бы он тоже отправил в Душанбе. Но лететь мог только один.
Майор стал возражать:
— У Татьяны каприз...
Саидов перебил:
— Если я не приеду, жена поймет, что не смог. А Татьянка твоя... Из нее человека лепить надо!
— Собирайтесь, Колчин, — решил полковник.
Замонова Биби-ханум. Место работы — проектный институт. Домашний адрес. Телефоны: служебный, домашний.
Все это Колчин уже знал, садясь в самолет. Он летел и думал, что даст ему эта поездка. Конечно, Замонова может замкнуться, как Валентина Папуш. Полгода хранит свою тайну. Нетрудно догадаться почему.
Взяв в аэропорту такси, Колчин поехал в институт. Но он все-таки опоздал. В институте сказали, что она ушла перед самым его приходом. Возможно, он даже встретился с ней в вестибюле. Одета в синий костюм. В руках плащ.
Колчин быстро вышел на улицу и увидел ее в тот момент, когда она переходила улицу. Рядом вышагивал мужчина с портфелем. Колчин понимал, какой деликатный предстоит разговор, и начинать его при посторонних не имел права.
Холодный ветер, поднявшийся вдруг, напомнил, что лето еще не пришло.
Защищаясь от ветра, Замонова повернула голову. У нее был красивый профиль. Строгое, смуглое лицо, пожалуй, с чересчур правильными линиями. Выразительные миндалевидные глаза. Зябко поеживаясь, она развернула плащ, и мужчина с портфелем помог ей надеть его.
Колчин достал пачку БТ. В ней оказалась последняя сигарета. Он увидел табачный киоск, но побоялся потерять Замонову из виду. И правильно сделал. Замонова вдруг распрощалась с мужчиной и свернула к гастроному.
Колчин догнал ее.
— Товарищ Замонова!
Она остановилась.
— Я из милиции.
Брови у нее дрогнули.
— Летом прошлого года вы были в командировке...
Она сухо перебила:
— Я часто бываю в командировках.
— Меня интересует только одна. Август. Зангор.
— Не помню.
— Совершено преступление. В горах обнаружен труп женщины.
Она, почувствовав слабость, прислонилась к холодной стене дома. На них стали обращать внимание.
— Пойдемте отсюда, — сказал Колчин.
— Хорошо, — согласилась она, пересиливая себя.
Они вернулись в институт. Она проводила его в свой кабинет.
— Я знала: это нельзя скрыть совсем, но все же на что-то надеялась. — Полезла в сумочку за платком. — Так вы говорите, убита женщина?.. Где?
Колчин стал подробно описывать место, где были обнаружены останки учительницы Симбирцевой.