Приключения 1979
Шрифт:
Так ее увезли в другой кишлак, будто бы к родственникам. Не выдержала эту пытку Зебо, сбежала к брату. Но он получил калым и вернул ее в ненавистный дом, избив до полусмерти. За это отбывал наказание в колонии усиленного режима Исрафил Мирзоалиев.
Судили его вместе с незадачливым «мужем» — бывшим хатибом, муллой соборной мечети, и срок они отбывали вместе. Но хатиб на третьем году скончался. Стар был и слаб. Сбежал из лазарета и прямо на тюремном дворе отдал богу душу. Однако успел за два с лишним года, что провел на одних нарах с Мирзоалиевым, внушить ему волю аллаха: мстить за свою
Мирзоалиев остался один. Копил злобу.
Хозяином в доме Мирзоалиева после его ареста стал свояк — председатель Коргарского сельпо Ульфатов. Это не без его участия совершилась сделка с муллой. Тогда он изрядно передрожал. Но сообщники его не выдали. Когда Мирзоалиев отбыл срок, Ульфатов устроил его шофером в сельпо.
А Мирзоалиев все копил и копил злобу. Однажды он пытался излить ее на человеке. Но тот оказался сильнее его, и домой Мирзоалиев вернулся избитый. Всю ночь он ворочался и стонал. Думал, как теперь быть. Забылся под утро. Ему приснился хатиб: «Женщину бей топором... топором... топором!»
Вскочил в холодном поту. Женщину — топором?! Вспомнил адат: «Женщину бей. Если не умрет она от побоев, то убивай тупым топором». И сразу: не женщина ли причина всех его бед?!
Знамение бога!.. Теперь он знал, что надо делать.
«Машалла — машалла!» — так бог пожелал...
Он калечил жизни и пьянел от своей лютой мести. Потом на его пути повстречалась Симбирцева. Он тщательно скрыл следы преступления. Так, по крайней мере, ему казалось еще недавно. И вдруг все рухнуло. Труп учительницы обнаружен. Мирзоалиев успокаивал себя тем, что мертвые не говорят. Но страх уже овладел им, не отпускал.
В это утро Мирзоалиев выехал из гаража, испытывая неприятную слабость. За поворотом был пост ГАИ. Мирзоалиев сбавил скорость.
Автоинспектор поднял жезл. Мирзоалиев включил правый поворот и, приняв в сторону, остановил грузовик.
Автоинспектор подошел к нему.
— Здравствуйте, товарищ лейтенант. — Мирзоалиев протянул руку. У него было нездоровое лицо с мешками под глазами. Раздвоенный подбородок. Приметные уши — оттопыренные, с прилипшими к щекам мочками.
— Прошу предъявить документы, — сказал лейтенант.
Мирзоалиев охотно полез в карман: документы были в порядке.
— У вас не работают сигналы поворота, — сказал лейтенант, пряча его документы в планшет.
Мирзоалиев торопливо вылез из кабины, чтобы самому убедиться в неисправности. И тут к нему подошли двое.
При обыске у Мирзоалиева был изъят нож с искривленным клинком.
Прямо по коридору. Последняя дверь налево.
Старик осторожно толкнул дверь.
— Вы ко мне? — отрываясь от бумаг, спросил Музаффар-заде.
Старик подтвердил. Следователь прокуратуры предложил ему стул.
— Охранник я. — Старик пожевал губами. — В Коргаре работаю. В сельпо.
Его уже допрашивал старший лейтенант Негматов. Но вот вспомнился еще один случай, и послал его товарищ Негматов сюда.
— Вернулся Мирзоалиев из рейса, — сказал старик, — а одежда в крови. Замыл он ее, да я сразу заметил. «Откуда кровь?» — «Барана резал». Тогда я это в расчет не взял. А тут сомнение. Места себе не нахожу. Что, если не резал
— Когда это было? — спросил Музаффар-заде.
Старик передернул плечами.
— Ну вспомните, во что он был одет?
— В ватнике он был!.. Стало быть, ближе к зиме. А забыл я потому, что никогда больше этого ватника на нем не видел.
Музаффар-заде пригласил Дианинова и Саидова к себе.
— Экспертиза изобличает Мирзоалиева: на пивных пробках следы его зубов. Но главное, спектральный анализ. Тот самый обломок ножа... Одним словом, спасибо, дорогие товарищи.
Заваривая крепкий зеленый чай, сообщил о заявлении охранника.
— Найдите мне этот ватник!
— Легко сказать.
— А если это кровь Симбирцевой? — загорелся следователь. — Тогда мы будем иметь последнюю улику. — И он стал выписывать ордер на обыск.
РАССКАЗЫ
Евгений ВОЛКОВ
Пиковая масть
Мерзкий выдался день. Дождь, мелкий, холодный, совсем не летний, а скорей сентябрьский, моросил с самого утра. Серая пелена окутала дома, улицы. Прохожие, прикрывшись зонтиками, запахнувшись в плащи, спешили по мокрому асфальту к теплу и крыше. В такой ненастный день, особенно в разгар лета, вольно или невольно начинает портиться настроение, все вокруг кажется унылым, безрадостным. Особенно если что-то не клеится на работе.
А у них, в розыске, тогда действительно не клеилось. Шла волна квартирных краж. Вроде бы все меры были приняты, все ходы и выходы, перекрыты. И никаких результатов. Словно действовали невидимки. Наваждение какое-то, мистика. Грабежи совершались в основном в центре Москвы, в больших домах, где тебе и лифтеры, и дворники, и сотни других глаз. Начальство нервничало, оперативники сбивались с ног. Кражи между тем продолжались.
В тот ненастный день произошло еще одно неприятное событие. В пятом часу дня в квартире известной народной артистки раздался звонок. Домработница приоткрыла дверь ровно настолько, сколько позволяла крепкая предохранительная цепочка. В проеме она увидела высокого, хорошо одетого мужчину с интеллигентным лицом, в пенсне. В руках он держал какую-то большую папку.
Мужчина вежливо поздоровался, показал домработнице папку и сказал:
— Это ноты. От товарища... — и он назвал фамилию известного композитора. Домработница знала композитора, он бывал у них. Через узкое отверстие папку было брать неудобно. И она открыла цепочку.
Дальше женщина смутно что помнила. Она увидела около своего горла бритву и тут же лишилась сознания. А актриса между тем сидела у себя в кабинете, читала книгу и ничего не слышала. Но вот в кабинет отворилась дверь, и она увидела двух незнакомых мужчин. Острое чувство тревоги охватило актрису. Они подошли к ней, схватили за руки, завернули их за спину кресла, обвязали каким-то шнуром.