Приключения 1985
Шрифт:
— А о чем шла речь?
— Вот этого не скажу. Я же только отрывки разговора слышала.
— И какое впечатление производил на вас Валерий?
— О, видать человек влиятельный, со связями. Такой если захочет — все сможет.
Ай да Золотов! Услышь он эту восторженность в тоне Клавдии Дмитриевны, был бы на седьмом небе от счастья. Меня так и подмывало разочаровать ее, но я сдержался.
Последние восемь лет из своих двадцати девяти Федор Петренко плавал. В начале в каботаже, потом стал ходить за границу. Сейчас его сухогруз заканчивал профилактический ремонт, значит, была возможность допросить членов команды.
После бесед с замполитом и старпомом
Начальство недолюбливало Петренко: его называли анархистом и демагогом, это означало, что держался он независимо, чинов и рангов не признавал, позволял дерзкие шуточки, любил «резать правду-матку». Товарищи по команде отзывались о нем, в общем, хорошо: «душа нараспашку», смелый, рисковый, немного склонен к авантюрам. Слов на ветер не бросает, уживчив для дальних рейсов это немаловажно.
Больше всех рассказал о Федоре его сосед по каюте Василий Егоров здоровенный парень с красным, задубелым от ветра лицом.
— Влюбился Федька крепко. И было бы в кого, а то девчонка, пигалица, ни тут, ни там… — Он показал руками. — Вначале вроде все у них складывалось, а потом вдруг раз — она ему отлуп! В рейс ушел сам не свой, ходит мрачнее тучи, не разговаривает.
Егор вздохнул.
— Потом у него вдруг идея появилась — учиться пойти! Ни с того ни с сего… Его вообще понять трудно. Парень неплохой, но со странностями. Раз зашел в каюту, а он панель отвинчивает. Снял, посмотрел и на место поставил. Я говорю: «Ты чего?» А он отвечает: «Смотрю, нет ли здесь тараканов».
Свидетель округлил глаза и сделал паузу, чтобы я тоже почувствовал всю нелепость такого поведения.
— А вы что?
— А я говорю: «Ты лучше пойди в трюм, крыс погоняй, если больше заняться нечем. А тараканы у нас пока еще не завелись». В общем, чудаковатый был парень.
МАРОЧНИКОВА
— Ну как? — спросила она. — Написано специально для меня!
Я промолчал, обдумывая прочитанное. Очень интересный штрих к характеристике Золотова. Оказывается, у него своя философия… Толпа, лошади, женщины — там, внизу… И он — на трибуне, бесстрастный наблюдатель. Да, пожалуй, не просто наблюдатель. Он претендовал на роль вершителя судеб, этакого сверхсущества. Очень интересно… Кто бы мог подумать!
Выявить
— Скажите, какие отношения у Золотова и Вершиковой?
Марочникова помедлила с ответом.
— Ладно. Плевать я на него хотела!
Она сосредоточилась.
— Машка у него была до меня. Уже несколько лет. Он хвастался, что в люди ее вывел…
— Каким же образом?
— В маникюрши устроил, квартиру хорошую снял — у него знакомые где-то в жилуправлении. Приучил делишки разные обделывать… И мне предлагал: «Займись делом — всегда при деньгах будешь!» Но я на Машкином опыте ученная — она из-за этого чуть в тюрьму не села. И держал он ее «на крючке» — чуть-что — сразу: «Смотри, со мной тебе лучше не ссориться!» Боялась она его. И зависела. Пугал: «Из квартиры выселю, пойдешь опять углы снимать…»
Я вспомнил, что Марочникова тоже живет в комфортабельной квартире, снятой по договору…
— Когда такое на даче получилось, он мне перед допросом сказал, как говорить и что… Скрывал почему-то, что с Машкой знаком давно… И что с Федей отношения поддерживал… Вообще, говорил, меньше языком болтай, а то у всех неприятности будут, а у тебя — в первую очередь…
— Зачем ему эта ложь?
— Не знаю. Он же все время врет. Феде голову морочил, обещал в училище устроить. Да и многих дурил: «Приходите ко мне в горисполком, ждите в вестибюле, я спущусь…» А сам за полчаса до встречи зайдет туда и в туалет. К назначенному времени спускается важно по лестнице. Цену себе набивал, чтобы за важную персону принимали. И многие верили…
— А что он от Федора хотел?
— Не знаю. Раньше Федор пару раз привозил ему вещички кое-какие, больше по мелочи — белье, косметику. Потом не захотел. Так Золото Машу научил, чтобы она Феде голову закрутила, влюбила в себя, чтобы он ее слушаться стал…
— Золотов сильный физически?
— Толстый. Жиром заплыл. Какая в жире сила…
— Как ведет себя Золотов после происшедшего? Что говорит о следствии?
— После того вечера в ресторане я его не видела. А вообще напуган: на даче, говорил, засада, за всеми нами следят…
— Почему он так решил?
— Да приятель его, Жора, позвонил туда — ему ответили, показалось, Валерка, а подошел — знака нет… Еле ноги унес.
— Какого знака?
— Условный сигнал: на ручку калитки подкову надевал. Значит, все в порядке, ждет в гости. А если подковы нет — и идти нечего: или родители там, или еще что… Подкова эта обычно с обратной стороны на заборе висела.
— Скажите, Ира, с кем дружил Золотов?
— Да есть некоторые… — Она презрительно сморщилась. — Работают, на собраниях выступают, правильные речи произносят… А сами спекулируют, пьянствуют, развратничают… Как оборотни… Только разве это дружба? При случае один другого с потрохами продаст!
Марочникова назвала несколько фамилий, я записал. Сейчас она держалась совсем иначе, чем на предыдущем допросе, кажется, начала выходить из-под влияния Золотова.
Когда свидетельница ушла, я взял чистый лист бумаги и выписал добытые факты.
Итак, мнение судебно-медицинского эксперта о силе удара противоречит нарисованной Вершиковой версии убийства.
Вершикова полностью зависит от Золотова и подчиняется всему, что он скажет. Похоже, что картина преступления тоже придумана Золотовым.