Приключения 1989
Шрифт:
— Партийный форум в Москве.
— А здесь, в Испании? Попытка военного переворота в Мадриде. То ли фарс, то ли реальная попытка. Почему ты исключаешь вероятность того, что это был звонок для путчистов? Условный, обговоренный заранее.
— Еще одна «дверь»?
— Какая дверь?
— Не обращай внимания.
— Так вот, я насчет нашего бунгало. Если где есть рай на земле, Ричард, так это остров Майорка.
— Ты к чему клонишь?
— Вчера туда выехал мой работник, Джозеф Фернандес…
— И ты послал парня, чтобы он приготовил для нас с тобой рай в шалаше?
— Ну почему! Там у него встреча
— Чесать спину я тебе не буду, не надейся, — пробурчал сдаваясь, Каммингс.
— Вот и прекрасно. Мы успеваем к вечернему пароходу. А теперь начинаем гонки. — И Гимоти нажал на акселератор.
Попыхивая трубкой, Ричард, отрешившись от всего, рассеянно смотрел по сторонам. Он не знал, что на острове Майорка его ждет ещё одно открытие, которое спутает карты многим, так или иначе связанным с этой историей.
В бунгало Ричард спал, как никогда, крепко и спокойно. Разбудили его крики птиц. Тимоти уже был на ногах.
— Доброе утро. Сейчас я заварю настоящий кофе по-турецки. В Анкаре меня кое-чему научили.
Ричард вышел на террасу, блаженно потянулся и застыл. Внизу по гаревой дорожке прямо на него трусцой бежал тот самый турок, с фоторобота. Его лицо с чуть впавшими щеками и короткой стрижкой, слегка приплюснутый нос, запавшие глаза. Вот он. Живой и невредимый, уверенный в себе. Утренняя пробежка. А Ричард сбился с ног, чтобы найти его хотя бы малейший след, хоть какую-то зацепку.
— Ты где? — Тимоти вышел на веранду. — Любуешься? Пошли пить кофе.
— Подожди. — Ричард перешел на шепот. — Видишь того… сейчас заворачивает за клумбу. Я его узнал… Это тот… с фоторобота. Турок!
— Померещилось. Для многих европейцев все турки на одно лицо.
— Если бы! Тихо. Сейчас он побежит обратно. Точно, Григгс, это он.
— Хосе! — позвал Тимоти слугу. Они о чём-то переговорили по-испански. — Хосе говорит, что видит этого сеньора под нашими окнами вот уже несколько дней. Тот каждый день по утрам два часа бегает трусцой. Живет в отеле «Фламбойян». Шикарный отель. Чтобы попасть туда, нужно иметь счет в швейцарском банке. Может, показалось?
Ричард не успокаивался.
— Только бы не вспугнуть!
— Есть у меня один журналист. Эдуарддо Ари Сивера. Проверен на деле. Пошлем к нему с интервью: «Ваши впечатления от Майорки? Довольны ли вы сервисом в отеле? Ваши пожелания?» Как, подойдет?
— Грубо. Просчитает мгновенно и исчезнет.
— Давай тогда попробуем через Хосе. Дадим ему корзину с апельсинами. «Я торговец цитрусовыми. Сеньор такой-то купил у меня фрукты и просил принести в номер». Вот увидишь, сработает.
— Хорошо, только если этот человек будет отказываться, скажет, что не покупал и так далее, пусть Хосе тоже даст «задний ход»: мол, ошибся, видимо, кто-то другой заказывал. Тоже, правда, шито белыми нитками. Но попробуем.
Каммингс так и не притронулся к кофе. Через час вернулся Хосе. Без корзины. Он что-то с жаром рассказывал Григгсу.
— Переводи, Тимоти, быстрее!
— Хосе
— Не думал, что ты такой нервный
— Это у меня с детства. Мать моя, как мне потом рассказывали, просто терпеть не могла детей, в том числе и меня. За малейшую провинность она колола мне руки швейной иглой и с наслаждением наблюдала, как я рыдал и дергался от боли.
— Чудовищно!
— Вот почему я очень люблю своих детишек и жену. В этой стране такой крепкий союз тайных фашистских и неофашистских организаций, что они научили меня считаться с угрозами, даже в форме намёка.
— Всё понял, Тимоти. — Ричард встал. — Дело расследую я, мне и идти в отель. Посмотрим поближе, что из себя представляет Али Хуссейн и его свита. Если что случится, значит, судьба. Я вернусь через час. Или не вернусь вовсе.
Ориентируясь по указателям, он быстро вышел к отелю «Фламбойян». В просторном вестибюле всё говорило, нет, просто кричало о роскоши и преуспевании владельцев комплекса. Каммингс направился к стойке администратора. Тот привычным оценивающим взглядом окинул вошедшего с головы до ног и мгновенно потерял интерес: «На клиента не похож».
Ричард побарабанил пальцами по стойке.
— Чем могу быть полезен? — Администратор явно не спешил.
— В каком номере остановился Али Хуссейн?
— Кто-кто?
— Я говорю, Али Хуссейн, ливанец.
— Сеньор, я вас не понимаю. Вы видели на нашей крыше четыре звезды? Это самый фешенебельный отель на Майорке. Попасть сюда просто мечтают президенты, премьеры, короли, кинозвезды, промышленники и прочие респектабельные люди. Какой-то ливанец… «Фламбойян» очень дорожит своей репутацией. Позвольте, я вам покажу наши рекламные проспекты.
Пока администратор говорил, Ричард заметил, как из лифта выскочили трое крепко сбитых мужчин. Двое перекрыли входную дверь, третий, вероятно, главный — «Громила», как его окрестил Ричард, занял столик у бара позади Каммингса. Администратор, видимо, нажал ногой кнопку сигнализации. «Без скандала не обойдется. Черт с вами, не испугался». Он перехватил руку администратора железной хваткой и рывком притянул его к себе.
— Сеньор! Сеньор…
— Я сейчас размозжу твою башку об эту стойку, если не скажешь, где проживает ливанец. Ну, говори, черт возьми!
— Если сеньор такой любопытный… Ой, пустите, больно же!
— Говори!
— Если сеньор такой любопытный… Обратитесь к этому сеньору. — Администратор показал глазами на сидящего у стойки бара.
Ричард повернул голову. «Громила», сидя за столиком, дымил сигарой и, казалось, не обращал ни малейшего внимания на происходящее вокруг. Двое других застыли у выхода, готовые в любую минуту к действию. Каммингс достал трубку.