Приключения Арсена Люпена
Шрифт:
Но барону было не до смеха. С нарастающим беспокойством он напрягал слух, стараясь не упустить ни малейшего шороха. Время от времени он склонялся над колодцем и с тревогой всматривался в темноту.
Пробило одиннадцать, полночь, час.
Внезапно барон схватил Ганимара за руку, тот проснулся и вскочил.
– Слышали?
– Да.
– Что это?
– Это я храпел.
– Да нет же, послушайте…
– А! Слышу! Гудок автомобиля.
– Что это значит?
– Это значит, что Люпен хочет при помощи автомобиля протаранить ваш замок.
Это был единственный тревожный знак. Ганимар смог возобновить свой прерванный сон, и барон слышал теперь только его звучный и равномерный храп.
На рассвете они вышли из своего укрытия. От замка, окруженного прозрачной водой, веяло безмятежным покоем. Сияющий от радости Каорн и по-прежнему невозмутимый Ганимар поднялись по лестнице. Ни звука. Ничего подозрительного.
– Ну что я говорил, господин барон? Если говорить начистоту, я не должен был соглашаться… Мне стыдно…
Он достал ключи, и они вошли в галерею.
На стульях, согнувшись и свесив руки, спали оба агента.
– Черт их побери! – проворчал инспектор.
И в то же мгновенье раздался крик барона:
– Картины!.. Сервант!..
Он что-то бормотал, у него прерывалось дыхание, рукой он указывал на пустые места, на оголившиеся стены, откуда торчали гвозди и болтались ненужные веревки. Ватто исчез! Рубенсы украдены! Гобелены сорваны! Витрины с драгоценностями выпотрошены!
– Мои канделябры Людовика Шестнадцатого, подсвечник эпохи Регентства, Мадонна двенадцатого века!
В ужасе и отчаянии он бегал по залу. Вспоминал, сколько было заплачено за украденные вещи, подсчитывал потери, складывал цифры, и все это перемежая бессвязными словами и обрывками фраз. Он топал ногами, как безумный корчился от ярости и горя. Он был похож на человека, лишившегося всего своего состояния, которому теперь лишь оставалось пустить себе пулю в лоб.
Единственное, что могло его утешить, – это остолбенение, в которое впал Ганимар. В отличие от барона, он не двигался. Он, казалось, окаменел и блуждающим взглядом осматривал помещение. Окна? Закрыты. Дверные замки? Не повреждены. Потолок тоже цел, никаких отверстий. Все в полном порядке. Должно быть, ограбление осуществлялось неспешно по безупречному и точному плану.
– Арсен Люпен! Арсен Люпен! – удрученно шептал он.
Внезапно он набросился на двух подручных, как будто наконец решил дать выход своему гневу, он яростно расталкивал их, ругая последними словами. Но те все равно не просыпались!
– Черт возьми! – воскликнул он, – А что, если?..
Он наклонился над ними, внимательно разглядывая: оба спали, но каким-то неестественным сном.
Он сказал барону:
– Их усыпили.
– Но кто?
– Он самый, черт побери! Или его шайка, которой он и руководил. Да, чувствуется его почерк.
– В таком случае я пропал. Ничего не поделаешь.
– Да, ничего не поделать.
– Но это же ужасно, просто чудовищно!
– Заявите в полицию.
– Зачем?
– Господи, попытка не пытка. У правосудия свои возможности…
– Правосудие! Вы же сами видите… Послушайте, вот сейчас вы могли бы найти какую-то улику, что-то обнаружить, а вы даже с места не сдвинулись!
– Обнаружить что-то у Арсена Люпена? Но, дорогой друг, Арсен Люпен никогда не оставляет никаких улик. От него нельзя ожидать никаких случайностей! Я даже спрашиваю себя, а не специально ли он дал мне себя арестовать в Америке?
– Значит, я должен забыть про свои картины и про все остальное, что он украл? Но это же жемчужины моей коллекции! Я отдал бы целое состояние, чтобы вернуть их назад. Если он непобедим, то пусть хотя бы назовет свою цену!
Ганимар пристально посмотрел на него:
– Это здравая мысль. Вы не передумаете?
– Ни за что. Почему вы спрашиваете?
– Есть идея.
– Какая?
– Вернемся к ней, только когда расследование зайдет в тупик… Но никому ни слова обо мне, если хотите, чтобы у меня что-то получилось.
И пробормотал сквозь зубы:
– К тому же, честно говоря, гордиться мне нечем.
Оба его подручных мало-помалу приходили в себя, осоловело поглядывая вокруг, как люди, которые просыпаются от гипнотического сна. Они удивленно таращились, пытаясь понять, что произошло. Когда Ганимар начал задавать им вопросы, оказалось, что они ничего не помнят.
– Но вы должны были кого-то видеть?
– Нет.
– Что-то помните?
– Ничего.
– Вы не пили?
Они подумали, и один из них ответил:
– Я выпил немного воды.
– Из этого графина?
– Да.
– Я тоже, – заявил второй.
Ганимар понюхал воду, попробовал на вкус. Она не имела ни привкуса, ни запаха.
– Послушайте, – сказал он, – мы понапрасну теряем время. Задачи, загаданные Арсеном Люпеном, за пять минут не решить. Но, черт возьми, клянусь, я его схвачу. Он взял верх во второй партии. Но решающая игра за мной!
В тот же день барон Каорн заявил в полицию, что его ограбил Арсен Люпен, содержащийся в тюрьме Санте.
Позже, когда замок Малаки был отдан на откуп жандармам, прокурору, следователю, журналистам, зевакам, которые пробираются всюду, где им быть не положено, барон не раз пожалел об этом.
Это дело взбудоражило общественное мнение. Все произошло в таких необычных обстоятельствах, имя Арсена Люпена настолько возбуждало воображение, что самые невероятные домыслы, которыми пестрели газеты, воспринимались как чистая правда.
Но особое волнение вызвало первое письмо Арсена Люпена, опубликованное в газете «Эко де Франс» (так и осталось неизвестным, кто передал туда текст), в котором он нагло предупреждал барона Каорна о грозящей тому опасности. Тут же посыпались невероятные предположения. Вспомнили о существовании знаменитого подземного хода. И под влиянием подобных россказней полиция начала вести расследование в этом направлении.