Приключения Арсена Люпена
Шрифт:
– К счастью, такие, как вы, – большая редкость, иначе нам пришлось бы прикрыть лавочку…
Арсен Люпен ответил с напускной скромностью:
– Ну, мне просто хотелось немного развеяться, слегка развлечься… к тому же дело могло выгореть, только пока я сижу за решеткой.
– Как! – вскричал Ганимар. – Судебный процесс над вами, защита, следствие, вам этого мало для развлечения?
– Да, маловато, поскольку я решил в процессе не участвовать.
– Что?
Арсен Люпен медленно повторил:
– Я не буду присутствовать при разбирательстве моего дела.
– В самом деле?
– Неужели, дорогой друг, вы предполагали, что я собираюсь сгнить на сырой тюремной соломе? Вы меня обижаете. Арсен Люпен останется
– А может быть, разумнее просто в нее не попадать? – заметил инспектор с иронией в голосе.
– А, месье изволит шутить? Месье вспомнил, что имел честь присутствовать при моем задержании? Так знайте, мой уважаемый друг, что ни один человек на свете – ни вы, ни кто-то другой – не смог бы добраться до меня, если бы в тот критический момент меня не вынудили пойти на этот шаг гораздо более веские основания.
– Вы меня изумляете.
– Ганимар, на меня смотрела женщина, а я был в нее влюблен. Понимаете, что это значит – когда любимая женщина смотрит на вас? Клянусь, все остальное значения уже не имело. Именно потому я здесь.
– И кстати, уже довольно долго, позвольте заметить.
– Сперва мне хотелось забыться. Не смейтесь: приключение вышло прелестным, я до сих пор храню самые нежные воспоминания… К тому же мне несколько присуща неврастения, а жизнь в наши дни столь безумна! В какие-то моменты нужно подвергать себя так называемой позитивной изоляции. Это место очень подходит для подобного строгого режима. В тюрьме Санте [12] можно пройти самый лучший оздоровительный курс.
12
Игра слов: la sant'e (фр.) – здоровье. Тюрьма Ла Санте, или просто Санте, открытая в 1867 г. в Париже в районе Монпарнас, обязана своим названием находящейся рядом больнице Санте, позже переименованной в больницу Святой Анны.
– Арсен Люпен, вы насмехаетесь надо мной!
– Ганимар, – громко заявил Люпен, – сегодня пятница. В следующую среду я приду выкурить сигару к вам домой, на улицу Перголези, в четыре часа пополудни.
– Буду вас ждать, Арсен Люпен.
Они обменялись рукопожатием, как два добрых приятеля, которые воздают друг другу должное, и старый полицейский направился к двери.
– Ганимар!
Тот обернулся:
– В чем дело?
– Ганимар, вы забыли свои часы.
– Часы?
– Да, они случайно оказались у меня в кармане.
И он с извинениями вернул их.
– Простите… дурная привычка… Но я взял их вовсе не потому, что конфисковали мои. Мне грех жаловаться – у меня есть хронометр, который полностью меня удовлетворяет.
Он вынул из ящика массивные золотые часы на толстой цепочке, большие и внушительные.
– Ну а из чьего кармана они попали сюда? – спросил Ганимар.
Арсен Люпен небрежно взглянул на инициалы:
– Ж. Б. Кто же это, черт возьми? Ах да, припоминаю, Жюль Бувье, мой следователь, милейший, кстати, человек…
Побег Арсена Люпена
В ту самую минуту, когда, закончив обед, Арсен Люпен доставал из кармана роскошную сигару с золотым ободком и с удовольствием поглядывал на нее, дверь камеры распахнулась. Он едва успел бросить сигару в ящик стола и отойти от него. Вошел надзиратель, наступил час прогулки.
– Я поджидал вас, милый друг, – воскликнул Люпен, по-прежнему пребывая в прекрасном расположении духа.
Они
Нужно было с этим покончить. Сомнений не оставалось: Арсен Люпен сохранял связи с внешним миром и общался со своими сообщниками. Только накануне газета «Гран журналь» напечатала следующие строки, обращенные к ее сотруднику – судебному хроникеру:
Месье,
в недавно опубликованном номере Вы отозвались обо мне в неподобающем тоне. За несколько дней до начала судебного процесса я потребую у Вас объяснений.
С самым глубоким почтением,
Подпись действительно принадлежала Люпену. Выходит, он рассылал письма. Выходит, он их получал. Это подтверждало, что он готовит побег, о котором оповещал столь дерзким образом.
Терпеть это больше было нельзя. Согласовав свой визит со следователем, начальник сыскной полиции господин Дюдуи лично прибыл в Санте, чтобы обсудить с начальником тюрьмы необходимые меры предосторожности. И, едва приехав туда, он тут же послал двух своих людей в камеру заключенного.
Они подняли все плиты пола, разобрали кровать, проделали все, что требуется в подобной ситуации, и все же ничего не нашли. Они уже собирались признать свое полное поражение, как прибежал запыхавшийся надзиратель и сказал:
– Ящик… посмотрите в ящике стола. Мне показалось, что он задвигал его, когда я входил.
Они заглянули туда, и Дьези воскликнул:
– Слава богу, на сей раз клиент пойман с поличным!
Фолянфан остановил его:
– Не спеши, голубчик, пусть шеф все осмотрит сам.
– Однако эта дорогая гаванская сигара…
– Оставь ее, предупредим шефа.
Две минуты спустя господин Дюдуи уже изучал содержимое ящика. Сначала он нашел в нем пачку газетных вырезок из «Аргус де ля пресс», касавшихся Арсена Люпена, табачный кисет, трубку, тонкую прозрачную бумагу и, наконец, две книги.
Он взглянул на заглавия. Это были английское издание «Культа героев» Карлейля [13] и прелестный эльзевир [14] «Руководство» Эпиктета [15] в немецком переводе, напечатанный в 1634 г. в Лейдене, в сохранившемся переплете того времени. Перелистав их, он убедился, что на страницах сделаны пометки, отдельные слова подчеркнуты и что-то написано на полях. Какие-то условные знаки или просто следы, оставленные скрупулезным читателем?
13
Карлейль Томас (1795–1881) – английский историк и философ. Самое известное его произведение – «Французская революция (1837).
14
Эльзевиры – малоформатные издания, которые выпускала семья Эльзевиров – нидерландских издателей и типографов в XVI–XVII вв.
15
Эпиктет (ок. 50–138) – древнегреческий философ, основатель философской школы. Проповедовал идеи стоицизма. Сам Эпиктет не писал трактатов. Выдержки из его учения, известные под названиями «Беседы» и «Руководство», сохранились в записи его ученика Арриана.