Приключения Арсена Люпена
Шрифт:
– Ну вы и плут! Совсем меня озадачили! Ну, давайте рассказывайте!
– Вы хотите слишком многого! Чтобы я посвятил вас в свои секреты? Раскрыл свои хитрости? Это ведь дело серьезное…
– Значит, я понапрасну рассчитывал на вашу любезность?
– Конечно нет. И раз уж вы так настаиваете…
Арсен Люпен несколько раз прошелся взад и вперед по камере, потом остановился:
– А что вы думаете о моем письме барону?
– Думаю, вам хотелось слегка развлечься, поразить публику.
– Еще чего, поразить публику! Уверяю вас, Ганимар, я был о вас более высокого мнения. Неужели я, Арсен Люпен, стал бы прибегать к таким ребяческим
– Я вас слушаю.
– Итак, представьте себе надежно запертый, огражденный замок, как у барона Каорна. Неужели я сдамся и откажусь от вожделенных сокровищ только потому, что замок, в котором они находятся, неприступен?
– Разумеется, нет.
– Попытаюсь ли я пойти на штурм замка, как в былые времена, во главе отряда авантюристов?
– Слишком примитивно.
– Попытаюсь проникнуть туда хитростью?
– Невозможно.
– Остается единственный, на мой взгляд, способ – меня должен пригласить туда сам владелец замка.
– Весьма неожиданно.
– И как просто! Предположим, что в один прекрасный день вышеназванный владелец получает письмо, в котором его извещают о том, что замышляет против него некий Арсен Люпен, прославившийся своими ограблениями. И как же он поступит?
– Он отправит письмо прокурору.
– А тот только посмеется над ним, «поскольку упомянутый Арсен Люпен в настоящее время содержится в тюрьме». В результате наш приятель впадает в панику и готов обратиться за помощью к первому встречному, не так ли?
– Несомненно.
– А если он случайно прочтет в местной газетенке, что где-то по соседству отдыхает знаменитый полицейский…
– Он отправится прямо к нему.
– Вы сами это сказали. Но, с другой стороны, допустим, что, предвидя неизбежное развитие событий, Арсен Люпен попросит одного из самых своих толковых друзей поселиться в Кодбеке, разговориться с редактором газеты «Ревей», которую выписывает барон, заметить вскользь, что он-то и есть тот самый полицейский… Что же тогда случится?
– Редактор сообщит в газете о том, что знаменитый полицейский находится в Кодбеке.
– Отлично. И тут возможны два варианта: либо рыбка – я имею в виду Каорна – не клюнет на приманку и тогда ничего не произойдет, либо, что вероятнее, он примчится к нему, дрожа от волнения. И вот наш Каорн умоляет одного из моих друзей защитить его от меня!
– Да, звучит весьма оригинально.
– Разумеется, псевдополицейский сначала отказывается от участия. Тогда приходит телеграмма от Арсена Люпена. Барон потрясен и снова умоляет моего друга, предложив ему огромную сумму за свое спасение. Пресловутый друг соглашается, приводит двух парней из нашей банды, а те ночью, пока Каорн находится под охраной своего защитника, спускают на веревках через окно некоторые предметы, которые попадают прямо в лодку, зафрахтованную ad hoc [11] . Все просто, как у Люпена.
11
Специально для этого (лат.).
– Просто
– Есть только один, другого такого не найти…
– Так кто же он?
– Один из знаменитейших сыщиков, личный враг Арсена Люпена, короче, его зовут инспектор Ганимар.
– Я?!
– Вы самый, Ганимар. И вот что замечательно: если вы отправитесь туда и барон решится поговорить с вами, то вы обнаружите, что должны арестовать самого себя, именно так, как вы поступили со мной в Америке. Видите, какой мне удался забавный реванш: арестовать Ганимара с помощью самого Ганимара!
Арсен Люпен от души смеялся. Раздосадованный инспектор кусал губы. Он считал, что эта шутка не заслуживает столь безудержного веселья.
Приход надзирателя дал Ганимару возможность прийти в себя. Тот принес обед, который Люпен, в виде особого благоволения, мог заказывать в соседнем ресторане. Надзиратель поставил поднос на стол и удалился. Арсен уселся, разломил кусок хлеба, откусил от него два или три раза и продолжал:
– Но не волнуйтесь, мой любезный Ганимар, вы туда не пойдете. Сейчас я скажу вам одну вещь, которая поразит вас: дело Каорна вот-вот закроют.
– Что?
– Я же сказал: вот-вот закроют.
– Скажете тоже, я только что был у начальника сыскной полиции.
– И что с того? Неужели господину Дюдуи известно больше моего о моих делах? Вы скоро узнаете, что Ганимар, простите, псевдо-Ганимар остался в прекрасных отношениях с бароном. А тот не выдал его только потому, что инспектору поручено дело весьма деликатного свойства – обсудить со мной одну операцию, которая выльется господину барону в кругленькую сумму, и, вполне вероятно, что уже сейчас он получил назад свои любимые безделушки. Тогда он заберет назад свое заявление. То есть ограбления не было. И полиция должна будет закрыть дело…
Ганимар с изумлением смотрел на заключенного.
– А как вы это узнали?
– Только что получил телеграмму, которую уже ждал.
– Вы только что получили телеграмму?
– Сию минуту, мой дорогой друг. Из вежливости я не решился читать ее в вашем присутствии. Но если позволите…
– Вы издеваетесь надо мною, Люпен.
– Будьте столь любезны, мой милый друг, осторожно срежьте верхушку этого яйца всмятку. И вы сами убедитесь, что я отнюдь не издеваюсь над вами.
Ганимар машинально подчинился, срезал верхушку яйца лезвием ножа и удивленно вскрикнул. В пустой скорлупе лежал голубой листок бумаги. Он развернул его по просьбе Арсена. Это была телеграмма, вернее, ее часть, название почтового отделения, откуда она была послана, отсутствовало.
Он прочел:
СОГЛАШЕНИЕ ЗАКЛЮЧЕНО. СТО ШТУК ПОЛУЧЕНЫ. ВСЕ НОРМАЛЬНО.
– Сто штук? – переспросил Ганимар.
– Да, сто тысяч франков! Это немного, но времена нынче выдались суровые… И неподъемные накладные расходы… Если бы вы видели мой бюджет… Это бюджет целого города!
Ганимар встал. Его дурного настроения как не бывало. Он несколько минут размышлял, стараясь мысленно охватить всю операцию в целом и найти в ней слабые места. А потом высказался, и в его голосе звучало нескрываемое восхищение профессионала: