Приключения Бернарды и Городских мальчиков в нашем мире

Отдельное спасибо Морозовой Ольге за коррекцию текста, исправление синтаксиса, грамматики и просто за поддержку и дружбу.

Сумки из темной военной непромокаемой ткани выглядели внушительно – два забитых доверху баула с пузатыми боками. Халк Конрад – сенсор отряда специального назначения – вытащил их на крыльцо и развернулся, чтобы закрыть дверь.

Человек, что ждал его в машине, распахнул водительскую дверцу, нажал кнопку

– Ты полдома в них упаковал?

– Четверть.

Мак Аллертон – высокий брюнет с внушительным разворотом плеч, зачесанными назад волосами и смешинкой в зеленовато-карих глазах - улыбнулся и выбрался наружу, чтобы помочь забросить сумки в машину.

– А Шерин не едет?

– Нет.

Халк подтащил баулы к багажнику и присвистнул, глядя на утрамбованные шнурованные рюкзаки, приваленные друг к другу.

– Да ты и сам упаковал весь гардероб!

– Не весь. Только то, что требовалось. А почему Шерин не едет? Занята?

– Говорит, что иногда нам стоит отдыхать в сугубо мужской компании. – Конрад поднял одну из сумок, придвинул ее к рюкзаку и хитро блеснул светло-серыми глазами. – Телепортер, мол, не в счет – она переносит и выполняет роль гида, а в остальном мы предоставлены сами себе.

– Мудрая у тебя женщина.
– Аллертон утрамбовал вторую сумку рядом с первой и захлопнул багажник. – Я слышал, Рен тоже будет один. Вчера он говорил, что Элли почти все время проводит в мастерской - готовится к выставке, не хочет нарушать график и спугивать вдохновение посещением непонятных мест.

Халк огляделся: особняк степенно грелся в лучах полуденного солнца, наслаждался теплыми лучами и сад, раскинувшийся вокруг; пока еще голые ветви едва заметно покачивались от легкого ветерка. Скоро бутоны и почки нальются, выпустят наружу нежную зелень, протянут к небу ростки и листочки. Окна, отражая безоблачную гладь небосвода, подернулись синевой.

– Что тогда получается, едут семеро? Логана вчера припрягли срочно писать новую программу, ему на несколько суток работы.

– Да, я слышал, как он матерился.

– Я бы тоже матерился, могу его понять. Мы столько ждали, пока выдадутся эти несколько дней. Морена и Хантера тоже отправили к черту на кулички - куда-то на запрещенный Уровень, так что не видать им отпуска, как своих ушей. А Одриард уже две недели как нежится на островах вместе с Меган. Дрейк чего-то разомлел и дал ему поблажку. Одни мы весь месяц пахали без устали.

– Зато теперь…

– Да, теперь мы оторвемся.

– Ну, семь, так семь… Эльконто можно считать за троих - он то еще несчастье.

Чейзер хмыкнул и оперся на открытую дверцу; посмотрел, как переливается под солнцем лакированная поверхность крыши. Любимая машина, она как любимая женщина: всегда красива, всегда уникальна, всегда притягивает руки и взгляд.

Сенсор выудил из нагрудного кармана сигару, зажал ее между зубами и поднес к кончику пляшущее пламя.

– Хорошо, он тебя не слышит. Вот бы всю дорогу нудел…

Мак рассмеялся и сел внутрь.

Тело в форме, голова в гармонии, настроение замечательное. Все-таки отпуск – отличная вещь! Давно пора было.

– Поехали.

– Ага.

Конрад сел на пассажирское сиденье, захлопнул дверцу и пристегнул ремень безопасности. Чейзер завел двигатель. В приоткрытое окно, завиваясь спиралями, будто тоже предчувствуя скорые приключения, весело вытягивался сигарный дым.

Широкая, застекленная от пола до потолка гостиная городской резиденции Эльконто была похожа на вещевой склад: сумки разных форм и размеров загромождали углы, лежали на полу, мешали ходить. Поверх сумок были разбросаны теплые рукавицы, шарфы и меховые шапки, вперемешку с легкими футболками, шортами и пляжными сланцами. Футляры с солнцезащитными очками, майки, джинсы, рубашки – спецотряд по моей просьбе однозначно подготовился. Хорошо хоть не видно мотков веревки, кошек и сухих пайков, а то бы совсем как заправские походники…

Прокручивая в голове детали предстоящего наутро путешествия, я заглянула внутрь бумажного пакета, полученного в Лаборатории, достала набранную кем-то заботливым инструкцию и принялась ее изучать.

Рен Декстер, одетый в легкую серую ветровку, о чем-то спорил по поводу бутылки виски, что держал в руке, с Баалом. Волосы последнего были завязаны в толстый хвост, а на шее, поверх черной майки, болтались бусы, похожие на четки.

Точно у всех уже праздничное настроение. Шорты с нарисованными зонтиками, какие-то цацки, торчащие из карманов рюкзаков. От чтения, которое и так едва удавалось посреди царившего гомона, меня отвлек смачный раскатистый бас.

– Да ты знаешь, сколько я за эти говнодавы отдал?!

Речь, очевидно, шла о здоровенных меховых унтах с узорной окантовкой, стоящих у кресла. Размера эдак шестидесятого.

Услышавший цену, Лагерфельд начал давиться от смеха.

– Тогда тебе, чтобы оправдать затраты, надо год по говну ходить. Хочешь, я тебе посреди гостиной кучу навалю, чтобы зря не простаивали?

– Я те навалю!

Теперь от смеха начала давиться и я. Действительно, где он только такие достал, в каком магазине сувенирных товаров?

– Эй! Ты тоже там ржешь? Сама ведь сказала, нужна теплая обувь, способная выдержать мороз. Я нашел лучшую!

Мы с медиком переглянулись и расхохотались в голос.

Ну и балаган! На кой черт я все это затеяла и что буду делать со здоровыми мужиками в количестве семи штук в собственном мире? Не успела я вдоволь посокрушаться по этому поводу, как внизу раздался дверной звонок. Приехала недостающая часть команды. Ох, сейчас начнется… Ну, держись Бернарда… сама затеяла.

Они заняли все диваны и кресла, находившиеся в гостиной. Бодрые, неуловимо веселые, расслабленные. Кто-то положил на сумки ноги, кто-то оперся на них локтем, кто-то кое-как втиснул между поклажей, занявшей весь пол, одетую в носок стопу.