Приключения Бесхвостика Пелле
Шрифт:
Рождественский стол, по мнению Пелле, оставлял желать лучшего. Рисовую кашу он как-то заставил себя поесть, чтобы не огорчать Биргитту, но вяленую треску он просто не мог проглотить. «Странно, что это называется рыбой, — ворчал Пелле, — я-то думал, что знаю про рыбу всё. Но это… оно даже не пахнет рыбой — ни салакой, ни селёдкой, ни даже окунем или щукой. Нет уж, спасибо, это я есть не стану».
И тогда ему дали рождественскую салаку.
А потом раздавали подарки.
О рождественских подарках в доме говорили уже давно, и Пелле долго не мог понять, что значит слово «подарки». Вначале он думал, что на Рождество все соберутся во дворе под аркой. Раз под аркой — значит подарки. Ничего особенно праздничного он в этом не видел — он там бывал каждый день.
Но оказалось, что подарки — это то, что дарят. Подарки лежали в пакетах, перевязанных красной ленточкой, и на каждом пакете были написаны стихи. Подарки раздавал папа, и Пелле не мог понять, почему он надел для этого красный капюшон, приклеил большую белую бороду и надел шубу — в такую-то жэру! И говорил он почему-то нарочито грубым голосом.
«Он что, воображает, что мы его не узнаем?» — подумал Пелле.
И, к его удивлению, похоже было, что Биргитта и в са мом деле не знает, кто это там в красном капюшоне раздаёт подарки. Во всяком случае, когда она получила свой пакет, она сказала: «Спасибо, добрый Гномик». [7] Это было так глупо, что Пелле засмеялся. Но он подумал, что его смех может их огорчить, поэтому он сделал вид, что чихает.
— На здоровье, — сказал папа, которого Биргитта только что назвала Гномиком. — А вот пакет для Пелле!
7
В Швеции рождественные подарки раздает не Дед Мороз, а Рождественский Гномик.
И он прочитал надпись:
— Кто закричал «Ку-ка-ре-ку», Биргитта? — спросил Улле. — Пелле, что ли?
— Сейчас увидишь, — сказала Биргитта. И она открыла пакет.
Там лежал мячик, а на мячике был нарисован красивый яркий петух.
Это был чудесный подарок, и Пелле тут же начал гонять его по комнате. Самое замечательное было, что когда он поддевал его лапой, то воображал, что петуху тоже достаётся. Да, это был просто превосходный мяч.
Но Пелле получил ещё один подарок. На пакете был написан стишок:
Мой дорогой, любимый Пелле, Следи, чтобы меня не съели!«Посмотрим, — подумал Пелле, — если это салака, то не могу ни за что ручаться!»
Но это была не салака. Это была мышь. Не настоящая, конечно, а игрушечная заводная мышь, которая пускалась наутёк, если завести её маленьким ключиком. Поэтому мячик Пелле понравился больше.
Глава двадцатая. Рождественские утро в Коньковом переулке
В первый день Рождества Пелле встал рано и отправился на прогулку. На улицах было тихо-тихо, и повсюду лежал мягкий белый снег. Не было видно ни души. Но вдруг из подвального окошка появился старый знакомый — Монс.
После той знаменитой экскурсии Монс, когда он встречал Пелле, выглядел слегка обескуражено, хотя пытался делать вид, что ничего не произошло и держался довольно дружелюбно. Иногда он даже произносил несколько слов, например: «Неплохой снежок выпал ночью, а?» или «Вчера на базаре салаки было — завались», или что-нибудь в этом духе. Внешне это звучало вполне добродушно, но в действительности Монс был все ещё зол на Пелле и охотно сделал бы ему какую-нибудь гадость, но не мог придумать, какую.
Сегодня Монс сказал:
— Тоже прогуливаешься? — и хотел было пойти дальше, но Пелле остановил его вопросом:
— А ты какие подарки получил на Рождество?
— Подарки? — Монс наморщил нос. — Это ещё что за глупости?
— Я думал, ты знаешь, — сказал Пелле. — Это такие штуки, которые тебе дарят на Рождество. Мне, например, подарили мячик и мышь — игрушечную, понятно.
— Ещё бы! — ехидно расхохотался Монс. — Ещё бы тебе подарили живую мышь! Ты бы помер со страха, не знал бы, как ноги унести.
Пелле растерянно облизнулся. Он хотел бы ответить что-то язвительно-остроумное, чтобы сразить Монса наповал, но как назло, ничего не приводило в голову.
А Монса прямо распирало от ехидства.
— Чтобы поймать мышь, — крикнул он и двинулся дальше, — надо быть настоящим котом. Счастливого Рождества!
И только когда Монс уже почти ушёл, Пелле нашёл достойный ответ.
— А чтобы пожар погасить, надо быть очень настоящим котом! — крикнул он вслед Монсу.
А Монс прямой дорогой направился в старый сарай в Коньковом переулке. Там он встретил всю компанию: и Биля, и Буля, и Фрица, и Фриду. Они сидели и играли в карты. Игра называлась «Смешные семейки».
— Попрошу-ка юную Мышку-Полёвку, — сказал Фриц.
— А у меня её нет, — ответила Фрида. — Зато, как мне кажется, я вполне могу рассчитывать на пожилого господина Крота.
Фриц с неудовольствием отдал ей пожилого Крота. Теперь все четыре карты семейки Кротов были на руках у Фриды, и она довольно потягивалась.
Тут вошёл Монс.
— Бесхвостый Пелле, по-моему, вот-вот лопнет от зазнайства, — сказал он.
Остальные настолько заинтересовались этим сообщением, что бросили играть, только Фрида никак не могла налюбоваться на своих Кротов.
— Ты что, встретил его? — спросил Биль.
— Повстречал ты его, что ли? — сказал Буль.
— Только что, на Дворцовом Взвозе, — мрачно сообщил Монс. — Он нёс какой-то бред о рождественских подарках, которые он якобы получил. Задавался, в общем, как всегда. И — хотите верьте, хотите нет, он по-прежнему хвастает, что потушил пожар. Я уже не выдерживаю.