Приключения дрянной девчонки
Шрифт:
После ужина мы отправились во вьетнамский квартал проституток. Если в "Мартиниклубе" цена женщины доходит до двадцати долларов, то здесь можно купить подешевле – за три-пять долларов. Это целая улица борделей, грязный рынок всех страстей. Красные фонарики горят у входа в мрачные хижины. Воздух набух неожиданными опасностями и стал тяжел от разлитой в нем похоти. Над всем властвует внушающий ужас эрос. Здесь начинаешь понимать, что в человеке таится нарушитель всех законов. Эта отверженная улица рождает редкое состояние беспомощности, желание безвольно отдаться любым неожиданностям. Не важно, какая рука – смуглая или белая – коснется тебя, не важно,
Закончили мы вечер в кхмерской дискотеке, где танцевали местный танец птичек.
Все становятся в круг и под плавную очаровательную мелодию медленно движутся друг за другом, улыбаясь и имитируя изящные движения птичьих крыльев. Нас приняли в общий круг чрезвычайно доброжелательно. Никогда у меня не было так легко на сердце.
Когда я вернулась на виллу, мне передали, что приходил Артур. Я лишь пожала плечами. 27 августа. Вместе со всякими экзотическими сувенирами белые люди увозят из Камбоджи целый букет болезней. Любимое вечернее занятие на нашей вилле – рассказывать товарищам о своих многочисленных язвах, с наслаждением почесываясь.
Медики утверждают, что здесь водятся все болезни, которые есть в учебниках, и даже те, которых в учебниках нет. Влажный воздух насыщен ядом и любую царапину превращает в незаживающий гнойник. Но самое отвратительное – это вода, поступающая из Меконга, которая так и кишит микробами, поскольку в городе нет очистных сооружений. Белый человек легко может подхватить амебу – тварь, которая поселяется в печени и медленно, но верно ее пожирает. А с венерическими заболеваниями в госпиталь ежедневно обращается до 5о человек.
Всеобщее обсуждение тропических болячек приводит меня в панику. Я каждый вечер придирчиво осматриваю себя в душе, выискивая следы какой-нибудь экзотической чесотки. Будучи в Кратье, я натерла новыми узкими джинсами нежную кожу на лобке, постоянно влажную от пота. Теперь там небольшое воспаление, и это вызывает у меня ужас. Я боюсь, что занесла местный микроб через воду в душе. Мне совершенно не с кем посоветоваться, поскольку рядом нет ни одной белой женщины, а с мужчинами обсуждать такой интимный вопрос как-то неудобно.
Вчера я посетила немецкий госпиталь вместе с русским переводчиком Олегом, у которого в ступне язва величиной с детский кулачок. Бедный парень с трудом может ходить, язва вызывает нестерпимую боль. Ожидая приема у большого начальника, мы во всех подробностях обсудили с Олегом его заболевание. Люди в здешних местах давно утратили стыдливость в таких деликатных вопросах. Поддавшись общему настроению, я сказала этому почти незнакомому человеку, что у меня тоже есть повод для беспокойства. Он страшно заинтересовался. Я по секрету поведала ему, что у меня сыпь на интимном месте, Олег высказал свои соображения по поводу того, чем может быть вызвано воспаление и как его лечить. Мы углубились в детали, и я почувствовала облегчение от возможности поделиться своими неприятностями.
Наш разговор был прерван появлением военного врача, который повел меня на экскурсию по госпиталю. Я увидела страшные картины человеческих несчастий – людей, гниющих и разлагающихся заживо от различных тропических инфекций, мужчин, подорвавшихся на минах, с кровавыми лохмотьями вместо рук и ног. Они были похожи на поломанных, мертвых кукол, брошенных за ненадобностью. Вернувшись после госпиталя на виллу, я залезла под душ и с ожесточением терла себя мочалкой, пока кожа не начала саднить. Мне хотелось смыть жуткое прикосновение
Стоя под сильной струей душа, я думала о том, что у каждой вещи есть своя изнанка, у любви – язва, у золота – суета и тлен, у тропической природы – ее колючки и укусы. Камбоджа – это трагический карнавал, где у каждого есть страшная и в то же время привлекательная маска. Есть маска Пол Пота, который наслаждается жизнью где-то на границе с Таиландом, маска красного кхмера, ведущего животную жизнь в джунглях, маска нищего крестьянина с мотыгой в руках, маска старухи гадалки, маска молоденькой проститутки, развращенной быстрыми деньгами. Эти яркие типажи увлекают в свой хоровод, и вскоре ты сам надеваешь личину – маску белого человека, очарованного.тайнами чудовищно-прекрасной Камбоджи.
Вся чистенькая, благоухающая дезодорантами и духами, я отправилась обедать к Сереже и Толе. За обедом мы подробно обсудили чумку, которую Сережа подхватил на таиландском пляже. Все его тело покрылось страшными язвами, к гому же они непрестанно чесались. Сережа рассказал, что повариха Лида, дочь китайского доктора, очень сведущая в тайнах восточной медицины, купила вчера на рынке экзотическое народное средство для лечения Сережиных болячек, в состав кторого входит нечто особенное – то ли сперма слона, то ли слюна бегемота. Что-то в этом роде. "Вчера вечером, – рассказывал Сережа, – Лида взялась меня лечить. Она вскрывала ножом мои нарывы, заливала туда спирт, а потом закладывала в ранку лекарство. Я от боли выкрикивал непотребные ругательства, но она даже бровью не повела".
Я поделилась своими тревогами насчет моего кожного воспаления. "Тебе надо срочно показаться Лиде, – уверил меня Сережа. – У нее золотая голова". "Она мне подсунет какую-нибудь отраву под видом лекарства", – мрачно сказала я. "Может, – подтвердил Толя, уписывая только что приготовленную Лидой рыбу в тесте. – За ней глаз да глаз нужен".
Все знают, что Лида меня ненавидит, только я об этом не догадывалась. Ничто не выдавало неприязни в ее неизменно приветливой улыбке, гостеприимной услужливости и любезных манерах. Лида как кошка влюблена в Толю и яростно ревнует меня к нему. Стоит мне выйти за порог, как она закатывает Толе дикие сцены со слезами, обвиняя его в том, что он слишком близко ко мне сидел или чересчур ласково со мной разговаривал. Весь юмор ситуации заключается в полном незнании Толей английского языка. Чтобы переложить свой гнев в доступные Толе выражения, Лиде приходится прибегать к услугам Сережи в качестве переводчика.
Я совсем не понимаю Лидин английский. Он отличается особой певучестью, которая свойственна восточным языкам, и, слушая беспрерывный поток ее речи, я не могу выхватить из него ни единого слова. Она так мягко произносит согласные, что ее английский напоминает чириканье птичек. Сережа уверяет, что это вопрос времени – он тоже первые два месяца не понимал Лиду, теперь он привык к ее своеобразному произношению и даже находит в нем удовольствие.
Лида – очень привлекательная дама высокого для китаянки роста. Ей сорок лет, но я бы не дала ей больше тридцати. Годы не оставили отметин на ее плотной гладкой коже. Она прекрасно двигается и замечательно танцует, великолепно готовит, лечит людей и вообще отличается здравым смыслом и сообразительностью. По-видимому, она получила превосходное воспитание, ее манеры интеллигентны и мягки. На месте Толи я бы бросилась к ее ногам. Но он не спешит этого делать, скучает по своей жене и пишет ей в Россию трогательные письма.