Приключения Джерика
Шрифт:
ПИОНЕРЫ – это как комсомольцы, но только помладше, лет с десяти и до старших классов. Я очень гордилась, когда меня приняли в пионеры. Потому что я была маленького роста, и если мы встречали на улице маминых подруг, они меня спрашивали: «А ты уже в школу ходишь?» А я, например, была в это время уже в третьем классе, и, конечно, мне было просто обидно это слышать. А тут как наденешь пионерский галстук поверх пальто – и никаких вопросов. Значит, уже не меньше чем в четвертом. И еще можно ходить на ПИОНЕРСКИЙ СЛЕТ и на СПЕВКИ во ДВОРЕЦ ПИОНЕРОВ – петь в хоре ПАТРИОТИЧЕСКОЙ ПЕСНИ и заниматься в разных интересных кружках. Например, самим собирать радиоприемник, чтобы перехватывать секретные сигналы вражеских ШПИОНСКИХ СЛУЖБ.
ТИМУРОВЦЫ – это такие пионеры, которые делают ДОБРЫЕ ДЕЛА и всем помогают. Вот, например, идет себе старушка по улице, а тимуровцы на нее набрасываются всем отрядом и тащат ее через дорогу. Она, бедная, барахтается, кричит, сопротивляется:
КОМСОМОЛЬЦЫ – они как коммунисты, только еще совсем молодые. Это ПАТРИОТИЧЕСКАЯ организация. В комсомол вступать необязательно, но всем надо, иначе в Университет не примут.
ОРДЕНА КОМСОМОЛА – вот этого я уже просто не понимаю. Вроде бы ордена и медали дают людям (за мужество, за отвагу, за труд) или собакам (за красоту, за смелость, за рефлексы), а тут дали целой ОРГАНИЗАЦИИ. Кто же их носит на груди, в таком случае? Все по очереди, наверное.
Магазины…
ДЕФИЦИТ ПРОДУКТОВ – это когда трудно Достать еду. Почему-то в магазинах при советской власти не было почти совсем никаких продуктов. Ведь вот, казалось бы, политика – это одно дело. А, например, колбаса – тоже дело, но уже совсем другое. А выходит, что эти два разных дела как-то связаны между собой. При большевиках колбаса и все прочее куда-то исчезло. А поскольку магазины были почти пустые, то самые богатые и уважаемые люди были продавцы. Ведь они могли достать продукты своим знакомым просто так, по дружбе, или продать их с большой переплатой. Еще были заказы и праздничные наборы, которые привозили прямо в учреждения, на работу к людям. Часто их не хватало на всех, и их разыгрывали в лотерею. В этих наборах были и хорошие продукты, и совсем плохие, и всегда много ненужного, но все страшно хотели их получить (за деньги, конечно), потому что это было не только полезно для семьи, но еще и почетно. Приятно было так, между прочим, как будто это для нас дело обычное, сказать друзьям: «Не хотите ли сервелату? Мы тут вчера заказ получили». А наш дедушка как старый большевик иногда получал паек из очень хороших продуктов в специальном закрытом магазине-«распределителе», как в свое время Ленин в Кремле. Дедушка очень этим гордился, а бабушка делила продукты из пайка между тремя детьми и пятерыми внуками, и еще сестре своей уделяла и угощала гостей. Но когда не было ни заказов, ни пайков, ни знакомых продавцов, то люди подолгу стояли в очереди, чтобы, например, купить колбасу. А если в магазине в это же самое время случайно продавали, скажем, еще и сыр, то советские покупатели занимали две очереди, а если вдруг еще и апельсины – то три очереди, но это уже было слишком большое напряжение для их нервов и здоровья, потому что им приходилось все время перебегать из одной очереди в другую, волнуясь, что они свою очередь пропустят, или что колбаса, сыр или апельсины кончатся прямо перед ними и им не достанется. И поэтому весь магазин находился в постоянном движении и беспокойстве, все покупатели были в страшном напряжении и кричали: «Не давайте больше двух килограммов апельсин в одни руки!» (То есть, в две руки, конечно, но в смысле, что одному человеку). А потом, когда их очередь подходила, они снова кричали, но уже возмущенно: «А раньше вы давали по три килограмма!» «Давали» – в смысле «продавали». Но про деньги уже никто не думал, потому что казалось, что если в магазине хоть что-то есть, кроме стенок из кафеля и пустых прилавков, то это уже подарок. И все каждый раз не то, чтобы хитрили, но как-то проявляли изобретательность, чтобы побольше чего-нибудь купить. Например, когда на даче бабушка стояла в очереди за сахарным песком, чтобы сварить варенье, она вызывала в магазин нас с Таней, дедушку и всех родственников, которые у нас в этот момент гостили, чтобы всем продали по два килограмма. Мы с Таней приезжали на велосипедах, а за нами, высунув язык, прибегал Джерик, но ему сахар не продавали, хотя он сахар любил, и нам тоже не хотели продавать, потому что говорили: «Они еще маленькие и варенья не варят!» – «Да, – отвечала бабушка спокойно. – Не варят. Но ведь они же его едят!» И мы покупали на всех сахарный песок, грузили тяжелые сумки на велосипеды и гордо шли домой. А впереди бежал довольный Джерик.
ДЕФИЦИТ ТОВАРОВ – это когда трудно достать одежду и разные другие вещи тоже. Товаров при развитом социализме тоже не было, как и продуктов. За ними стояли в больших очередях в ГУМе или в других магазинах, и их всегда на всех не хватало. Я теперь просто не понимаю, как мама ухитрялась нас с Таней одевать, да еще так красиво. Просто она очень нас любила, и еще у нее был хороший вкус. Она сама придумывала нам платья, объясняла портнихе фасон, а та только сшивала ткань. Но, скажем, обувь, она нам изобрести не могла. И поэтому ей приходилось стоять в огромных очередях, чтобы купить нам туфли или сапожки. Или надо было искать спекулянтов. Спекулянты – это были такие люди, которые могли достать разные вещи, а продавали их во много раз дороже, чем они стоили в магазине. Теперь их называют бизнесмены, и они пользуются уважением. А тогда их называли спекулянты и фарцовщики, и от них зависели, но их не уважали. Скорее, их даже презирали и с ними не дружили. Но им это было все равно. Они зарабатывали большие деньги и дружили, наверное, между собой. Но самое главное было – доставая разные вещи и стоя за ними в очередях, думать и говорить о чем-то возвышенном и духовном. И делать вид, что все эти материальные ценности вас нисколько не интересуют. Потому что иначе вас могли обвинить в мещанстве. А это было самое страшное. Это было очень обидно. Это было гораздо унизительнее, чем быть плохо одетыми. Но быть плохо одетыми для девочек тоже очень унизительно. Вот наша мама и крутилась, как могла.
Преступления…
РАСОВАЯ ДИСКРИМИНАЦИЯ – это когда с людьми или с собаками поступают несправедливо только из-за того, что они другой национальности или породы, или они полукровки, или метисы. Это очень нехорошо, это позор для того, кто так делает, а вовсе не для тех, кого так называют.
РЕЦИДИВИСТ – преступник, который совершает преступление уже не в первый раз.
ВИКТИМОЛОГИЯ – наука о том, что сам пострадавший немножко виноват, что на него напали, потому что он раздразнил преступника.
За границей…
КАПИТАЛИЗМ – это то, что бывает за границей, когда нет социализма. Нам объясняли, что там у них БУРЖУАЗНАЯ ПРОПАГАНДА и они только и думают о том, как бы кому навредить. Еще там есть УГНЕТЕНИЕ И ЭКСПЛУАТАЦИЯ человека человеком, много продуктов и всякой красивой одежды. Нам туда лучше не ездить, а уж если кто поехал, тому нельзя ничего ВЫВОЗИТЬ, чтобы другие не видели, что там есть. Заграничные страны назывались: просто капиталистические (это уж совсем пропащие), социалистические (они гораздо лучше, потому что у них в магазинах тоже мало чего есть, но все-таки больше, чем у нас) и полукапиталистические (эти – самые опасные, потому что неизвестно еще, куда они повернутся. Например, Югославия считалась полукапиталистической страной). Для того чтобы поехать во все эти страны, надо пройти ВЫЕЗДНУЮ КОМИССИЮ и получить РАЗРЕШЕНИЕ. Но лучше всего путешествовать в мечтах – это можно и без разрешения (только никому не надо об этом говорить).
ВЫЕЗДНАЯ КОМИССИЯ – комиссия, которая должна решить, кому надо, а кому не надо ехать за границу. Это неважно было, что человек едет за свои деньги и в свой отпуск, важно, чтобы он за границей сумел дать отпор буржуазной пропаганде и еще чтобы он сумел достойно представить свою Родину, и главное, чтобы он за границей не остался и не подвел тех, кто ему разрешил выехать. А то многие думали про себя то, что сказала своей бабушке вслух одна маленькая девочка по прозвищу Чижик, приехавшая в Париж. «Знаешь, бабушка, – сказала Чижик, – давай будем лучше жить здесь и никогда-никогда не вернемся на нашу РОДИНУ!» Поэтому выездная комиссия должна проявлять БДИТЕЛЬНОСТЬ и уж если ВЫПУСКАТЬ человека, то строго проэкзаменовав его и проследив, чтобы на родине у него остались близкие люди, с которыми он не захочет навсегда расстаться, – это могут быть его дети или хотя бы родители (мужья и жены ценились меньше). Хотя дороже всего СОВЕТСКОМУ ЧЕЛОВЕКУ, конечно же, сама его Родина.
ИНТУРИСТЫ – это иностранцы, которые, наоборот, приезжают к нам. Многие из них – шпионы. С ними надо проявлять особую бдительность. Им показывают Кремль, Мавзолей Ленина, Красную площадь и ВДНХ. Еще их водят в Большой театр, в Мавзолей Ленина и в магазин «Березка», где все продается за ВАЛЮТУ (это какие-то особые деньги). Они живут в гостинице «Интурист», и их водит группами гид – он следит, чтобы они не разбежались. Интуристы одеты не так, как мы, и говорят на иностранных языках. Но с ними нельзя разговаривать, даже если вы их язык учите в школе, потому что могут быть неприятности. Лучше держаться подальше. А языки мы учим просто так, а некоторые еще для того, чтобы читать книжки и смотреть кино.
Кино…
ПРОТОТИП – это человек или собака, про которого фильм снят.
ГЕРОЙ – человек или собака в фильме.
ФОТОГЕНИЧНЫЙ АКТЕР – актер, который красиво смотрится на экране.
ЗАСЛУЖЕННЫЙ АРТИСТ – лучшим актерам присуждали звания: ЗАСЛУЖЕННЫЙ, например, а еще выше – НАРОДНЫЙ. Но это было не всегда справедливо. Ролан Быков, например, когда снимался фильм «Внимание, черепаха!» был уже давным-давно самый что ни на есть народный артист, а ему очень долго не давали этого звания.