Приключения Гаррета. том.2
Шрифт:
— Нет. Может знать Белинда, но я с ней еще не виделся.
— Если она до сих пор ни о чем не слышала, то ее приятно удивят. — Морли усмехнулся.
— Угу. Только давай договоримся. Я предпочел бы сообщить ей обо всем сам.
Дотс поглядел на меня, приподняв бровь.
— Ты уверен, что это разумно?
— Я на нее зла не держу. В конце концов, она смылась, а не я.
— Ты-то, может, и не держишь, а она… Белинда Контагью — не обычная женщина, Гаррет. Лично я держался бы от нее подальше.
— Хорошо,
— Еще чего! Не в том я возрасте, чтобы любовные записочки относить. Поищи кого другого.
Вот так всегда. Впрочем, я не стал настаивать. Пусть себе думает, что он меня отбрил. Потом сочтемся.
— Как делишки-то? — справился Дотс. — Все у нас как-то не складывается посидеть, за жизнь поговорить, мировые проблемы обсудить… — Под мировыми проблемами он разумел либо поголовное обращение мясоедов в вегетарианцев, либо кровавую баню для своих врагов. Либо то и другое одновременно.
Я поведал ему о том, чем завершились мои разборки с богами. А также с богинями.
— Пожалуй, стоило свести тебя с Магодор. Тебе такие нравятся, я знаю.
— Чего? — Морли, похоже, думал о чем-то своем.
— У нее четыре руки, змеи в волосах, губы зеленые, зубы как у крокодила. А в остальном — глаз не отвести.
— Да-да, всю жизнь мечтал. Спал и видел.
— Эльфы же не спят.
Он пожал плечами.
— А теперь что?
— Теперь?
— Ты же к Блоку зашел не просто пивка попить да старые дела повспоминать, верно?
— Именно за этим.
— Брось, Гаррет. Не пудри мне мозги.
— Да я и не пудрю. На пивоварне что-то странное творится. Кто-то угрожал старику. Или не угрожал… — Я кратко обрисовал ситуацию.
— Умеешь ты влипать в неприятности, Гаррет, — сообщил Морли, дослушав до конца.
— Не знаю, как быть. Угроз Вейдер не потерпит. А если «Клич» занялся вымогательством…
— «Клич» в целом вряд ли. Скорее, чья-то личная инициатива. Кому-то вдруг стало не хватать денег. И это еще цветочки, Гаррет, ягодки впереди. Я слышал, Белинда точит ножи. Ты внутрь собираешься?
— Внутрь?
— Ну да. Внутрь «Клича». Разузнаешь, что да как. Проблем у тебя не будет. Ты не кентавр какой-нибудь, а чистокровный человек, да еще герой войны. — Морли тоже герой войны; во всяком случае, он искренне себя таковым считает. На деле же он всю войну просидел в тылу и помогал отчизне тем, что утешал перепуганных солдатских жен. — Ты достаточно здоров, чтобы стоять на ногах. Нигде не работаешь. Словом, идеальный рекрут.
— Вот только мыслю иначе, — пробормотал я.
Морли вновь оскалил в ухмылке белоснежные зубы.
— Если они тебя примут, здесь тебе лучше не показываться. И с Покойником придется расстаться.
— Ага. — Я, между прочим, Релвею ничего не обещал. Никаких там клятв на крови и прочей фигни. Но признаюсь, как на духу: мне до сих пор и в голову не приходило, что попытка проникнуть в ряды борцов за права человека будет означать полный отказ от моего привычного жизненного уклада.
Сменить личину — назваться чужим именем — попросту не получится. Слишком многие меня знают, ветераны в особенности. Когда живешь один, так сказать, вхолостую, и нигде не работаешь, поневоле начнешь искать общения с себе подобными. Я, конечно, предпочитаю женскую компанию, но изредка — почти ежедневно — случается так, что женщины меня избегают. Вы не поверите, но это чистая правда.
— Так далеко я заходить не собираюсь. — По крайней мере надеюсь, что не зайду. — Поброжу по пивоварне, погляжу, послушаю. Если за всем стоит Тай, решивший заграбастать куш до смерти папаши, я его расколю. Если же он ни при чем, будем думать дальше. Мне просто не верится, что у кого-то из этих недоумков хватило наглости наехать на Вейдера.
— Гаррет, тут вопрос веры. Когда человек верит, остальное не имеет значения. Они убеждены в своей правоте, понимаешь? Им этого вполне достаточно. — Морли выпрямился, давая понять, что разговор подходит к концу. — Будь осторожен.
— Я всегда осторожен.
— Чушь. Тебе просто везет. Не искушай удачу, Гаррет; удача — женщина, а женщины переменчивы. Учись осторожности, тем более, что тебе есть у кого учиться — у меня.
Я хмыкнул. Морли никогда не отличался скромностью.
— Скажи Пуделю, чтобы зашел ко мне. Надо кое-куда сбегать.
— Непохоже, чтоб он умел бегать. Ладно, скажу.
Морли ни словом не обмолвился о попугае у меня на плече. Ничего не спрашивал, даже ни разу не покосился на птицу. Что-то невероятное!
Должно быть, снова со мной играет.
Придумал: разрублю-ка я эту разномастную тушку, нашинкую в полоски и подсуну закадычному дружку Морли как приправу к его пряным травкам.
13
Я проводил взглядом Пуделя, тяжело взбиравшегося по лестнице, и повернулся к Сарджу, протиравшему кружку. По настоянию Морли его ребятки в стенах заведения усердно корчили из себя официантов и поваров.
— Твоему дружку надо есть побольше того, чем он потчует клиентов.
— На себя глянь, Гаррет, — посоветовал громила. — У всех с годами брюхо растет. Пока голодный, думаешь: «Блин, как бы пожрать?» А когда заходишь в кабак, где пивка наливают и жратвы от пуза, так опомниться не успеешь, как полкоровы сожрешь.
— Согласен. — Уж мне ли не знать, с моим-то Дином и его кулинарными способностями.
И пиво тут ни при чем. Разве что в самой малой степени.
— Слушай, Гаррет, мне работать надо.
— Ну да. Будь здоров.
— Почаще оглядывайся, Гаррет. Все кругом свихнулись.