Приключения иммигранта - Алистер
Шрифт:
– Не знаю, что я могу сказать, сэр. Алли открытым текстом говорил мне, что спутник был запущен. Правда, за семь лет его могли выловить обратно.
– Вы полагаете, они шастают по нашим системам незамеченными?
– Не знаю, сэр.
– Вы, лейтенант, ничего не знаете! У вас не доклад, а рассуждения общего характера! Из ваших слов получается, что в Империи - пастораль, тишь и благодать, хоть миссионеров засылай!
Ну, пастораль имела место, а вот где майору пригрезилась тишь и благодать - этого Алистер понять не мог и даже не сразу нашелся, что возразить:
– Сэр, я прошу прощения, если что-то в моем докладе показалось
– Идите, лейтенант, и подождите в коридоре.
Алистер вышел, прислонился к тянущей холодом воздуходува стенке и вздохнул. Эту часть военной службы он не любил больше всего. В новых местах всегда имелось какое-то свое, пусть ужасающее, очарование, разбираться в переплетении фактов, предположений и возможностей, сопровождавших каждое событие, было неизменно интересно, а вот препираться потом с начальством непонятно из-за чего он не любил. Главное - неясно, что в этот раз не слава богу... Не мог же он так разойтись с известными из других источников фактами, что перевернул какое-то важное представление об Империи? Или мог? Тогда понятно, почему майор, которому придется отстаивать перед вышестоящими чинами новую концепцию, так расстроен: поворачивать привычный ход мышления по всей организации - этого и врагу не пожелаешь. Но тогда хотелось бы знать, что именно новое он привез и не окажется ли это намеренной дезинформацией... а впрочем, пусть с этим специалисты разбираются.
– Лейтенант, зайдите, - прогремел майор через комлинк, и Алистер с новым вздохом оттолкнулся от переборки.
На этот раз Грашичек разрешил ему сесть и задал еще пару десятков вопросов, в основном об имперских разведчиках, на которые Алистер уже отвечал не один раз. Что-то в его ответах начальство явно не устраивало, но некоторое время он искренне не понимал, что. В конце концов майор спросил: "У вас сложилось впечатление, что у них есть информация о любых месте и деятельности в Федерации?" - и Алистера осенило.
– Не знаю про любое, сэр, но про Белинду им было известно больше, чем мне. Пока я летел сюда, я проверил свои ответы через поисковик, и во всех спорных случаях они были правы.
– Приведите пример.
– Единственное кафе "Аркадия" в том районе действительно на шестом этаже, а продуктовый магазин работает круглосуточно.
– Надо было лучше готовиться к заданию, - нахмурился начальник. Алистер хотел было возмутиться, но вовремя прикусил язык. "Лучше готовиться" вообще-то должен был не он, а тот, кто всучил ему дуршлаг вместо легенды, а на следующий день отправил в тюрьму. Возможно, приняв его молчание за раскаяние, Грашичек продолжил: - В чем еще они проявили подобную осведомленность?
– Мне больше нечем было их проверить, но очевидно, что они знали о существовании лаборатории, месте назначения и маршруте конвоя.
– Эта информация была им предоставлена, - отмахнулся майор.
– Насколько я понимаю, она просто была в открытом доступе, но карты и адресная книга Белинды тоже не засекречены.
– Помолчите, лейтенант, пока вас не спрашивают.
Алистер замолчал, хотя желание высказать командиру, куда он должен идти со своими замашками, начало перехлестывать через край. Даже ехидных имперцев было легче переносить... Молчание длилось секунд тридцать, а потом майор зашел с другого конца, причем внезапно перешел на "ты":
– Ты хочешь, чтобы я поверил, что имперцы знали о твоем внедрении
– Либо так, сэр, либо они выделили меня из толпы шестым чувством, а вы говорили, что телепатических способностей у них не обнаружено.
– И, зная все заранее, позволили тебе две недели гулять на свободе? А потом, попугав допросом, отпустили обратно?
Ну, "на свободе" он был меньше двух недель, но, в общем, да. Алистер кивнул:
– Да, сэр.
– Не ври!
– закричал майор таким голосом, как будто ему признавались в супружеской измене.
– Сэр, у меня и в мыслях не было.
– Что они тебе пообещали? Чем угрожали? Чего потребовали?
– Угрожали пытками, ничего не требовали и не обещали. Сэр.
– Что ты рассказал им о других разведчиках?
– Сэр, вы меня сами инструктировали. Я не знал даже, что у меня были там коллеги, уж не говоря о том, чтобы иметь возможность что-то о них рассказать.
Грашичек побагровел и подался вперед. Разговор принимал психоделическое направление, похожее одновременно на первый и единственный эксперимент Алистера с наркотиками и на книжку про Зазеркалье, непонятную читателю, несмотря на комментарии литературоведов. Какой недуг одолел майора - неясно, но, похоже, он опасен, если и не заразен.
– Лейтенант, твою мать, чем ты купил себе свободу? Там еще трое человек, нам их ждать обратно или нет? Что ты обещал для них сделать? Ты прошел через три космопорта - чем ты заразил своих попутчиков?
От последнего вопроса по коже пошли мурашки.
– Сэр, от меня ничего не требовали. Я не могу гарантировать отсутствие инфекции, но ручаюсь, что я о ней, по крайней мере, ничего не знаю. Я не подумал об этом.
– О чем ты думал все это время? Как половчее соврать?
– взревел майор, вскакивая со стула. Будь гравитационный контроль станции чуть похуже, он пробил бы потолок.
– Какой идиот поверит, что серые паршивцы трое суток разводили нюни, а потом проводили тебя до шлюпки? Встать! Что ты рассказал им о Федерации? С каким заданием они отправили тебя назад?
– Господин майор, я действительно не могу дать на этот вопрос никакого нового ответа, - ответил Алистер, расслабляя плечи. Вот так, наверное, собаки опускают щетину на загривке, когда хозяин говорит им: "Свой", но они в этом пока не уверены.
– Пожалуйста, проверьте меня на детекторе лжи, если вы не можете в это поверить.
Майор рявкнул: "Уведите его в десятую камеру. И подготовьте команду для допроса!"
Алистер, запоздало осознавший, что в комнате они уже не одни, обернулся только для того, чтобы увидеть двух амбалов из внутренней охраны базы, на полторы головы выше него. Сопротивление было бы настолько же бессмысленным по букве, как и по духу. Он дал защелкнуть на себе наручники и пошел, куда велели. Какое-то паршивое постоянство покорности судьбе в последнее время... Засчитать, что ли, имперцам в плюс то, что его, по крайней мере, не связывали? Зато здесь пытать не сулят. И вообще, дома лучше.
Десятая камера выглядела точно так же, как помещение, где допрашивали Миэли. При виде металлических креплений и многочисленных перемигивавшихся агрегатов Алистеру стало сильно неуютно, но он обругал себя за паранойю, сел в жесткое холодное кресло, подождал, пока с него снимут портативные наручники и наденут кресельные - на запястья и щиколотки, точно как тому имперцу... да прекратится когда-нибудь этот мандраж без повода, или так всю жизнь теперь будет? Никто не пытает своих. От детектора лжи не бывает ни больно, ни даже очень обидно, переживешь.