Приключения иммигранта - Алистер
Шрифт:
– Я не так сильно пожглась и быстро восстановилась. Летать могу; командовать - нет.
– А. А как же Анита?
– спросил Алистер, видевший эту женщину несколько раз в коридоре с малышом на руках.
– Анитка специально ждала затишья в работе и родила сына только в двадцать три года, - пояснила разведчица.
– Поздно для нас. И все равно еле справилась, и похудела так, что было страшно смотреть. Я подожду пока, тем более уже есть малыш. Хотите поиграть с нами в войну, мальчики?
Ленни ответил согласием, Алистер - отказом и возобновил было работу, но тут вспомнил, что отвлекло
– Одени, а ты любишь музыку?
– Угу, - согласилась девушка.
Она уже встала из-за стола, собираясь, похоже, идти играть прямо сию минуту.
– А "Гимн детству" ты слышала?
– Не-а, - она мотнула косичками.
Ленни с интересом подался поближе; Сарет за соседним экраном тоже прекратил работу.
– Я попрошу Райвена тебе достать.
– Это в открытом доступе?
– тут же спросил Ленни и, получив утвердительный кивок в ответ, добавил: - Я сам сейчас найду. Имя группы?
– Это хорал. Представления не имею. Посмотри в общей сети Равенны.
Ленни защебетал и зажестикулировал в экран. Надо же, с этих панелей, оказывается, тоже есть доступ в Федерацию! Мама дорогая, откуда его нет? Скоро они из яслей начнут в секретные архивы шастать! Неужели никто в разведуправлении до сих пор не заметил ни одной протечки?
– Нашел!
– победно воскликнул Ленни через пять минут.
– Запускать?
– Давай, - согласилась Одени, присаживаясь, и комнату заполнила любимая мелодия мамы Алистера.
Сразу вспомнилось, как она включала ее по вечерам, и сильный теплый голос отвлекал их с сестрой от уроков, и сестра морщила нос и говорила: "Ну ма-ам!" - но, тем не менее, никогда не приглушала звук. Когда последняя трель скрипки отзвучала во влажном воздухе, он с трудом вынырнул из воспоминаний и оглянулся. Разведчики сидели молча, то ли пораженные, то ли огорошенные. Одени встряхнула косичками, спрыгнула со стола и молча обняла Алистера за шею.
– Какие вы молодцы!
– потрясенно выдохнул Ленни, но Алистер не смог ему ответить, потому что на них с Одени налетел, стиснув обоих в крепких до боли объятиях, не замеченный до этого момента Алли, встрепанный, с мокрыми дорожками на темных щеках.
– Thank you!
– прошептал он почему-то на староанглийском.
– Тhank you, Тэри, Тэри, - разжал руки и выбежал вон из комнаты.
– По-моему, вы всей компанией спятили, - проворчал Алистер, хотя ему было очень приятно, что музыка его родины произвела такой эффект.
– Светлой всем ночи; завтра еще что-нибудь найдем.
За время, понадобившееся Алистеру для того, чтобы разыскать и поцеловать Гиату с Таишей, пол-острова узнало, что "гость со звезд" поделился чем-то новым и увлекательным. Обе девушки изъявили желание послушать "Гимн" немедленно и отволокли любовника обратно во дворец, где не убежавший играть в войну Ленни до глубокой ночи искал - и неизменно находил - для музыкантш и десятка задержавшихся шпионов любимые Алистером произведения. В конце концов Гиата сказала, что она "не может больше чувствовать", а Ленни начал морщиться от каждого нового вылавливания файла, и все тихо-мирно разошлись по домам или, в Гиатином случае, на работу, куда она уже безобразно опоздала.
Наутро Алистер плюнул на поиски неуловимых иммигрантов, заглянул в школу, рассказал детям об Олимпийских Играх, явился в "Гнездо", добил отчет и со смешанным чувством исполненного долга и не совсем спокойной совести перевел его в хранилище "общего доступа". Райвен и Сэнди обещали прочитать выжимку вечером и выдать коллеге с мазохистическими наклонностями что-нибудь такое же скучное; Алистер послал их к черту, связался с Алли и попросился присоединиться к экскурсии. Он сам не знал, ожидал отказа или уже нет, но, конечно, не получил - Алли пообещал, что "они со Скоттом подождут его у лавки с мороженым у пристани", и Алистер пошел к указанному месту встречи. Он не осмеливался и даже не очень хотел носить выданную Эрвином форму, а сейчас бы она пришлась кстати - синие штаны и рубашки делались из очень тонкой ткани, а на улице было неимоверно жарко. Не то чтобы его алый комбинезон был сильно толще, но в Империи имел значение каждый градус, и в примеренной - на пробу - несколько дней назад форме было значительно удобнее. Но, может быть, позже... Или попросить кого-нибудь сделать ему шорты и открытую майку вырви-глаз-малинового цвета?
На пристани, сидя на парапете и болтая ногами, Алли облизывал со всех сторон огромную порцию тающего на глазах мороженого. Его спутник сидел рядом и ногами не болтал, но сласти уплетал с тем же ожесточением. Алистер замедлил шаг, рассматривая нового иммигранта. Скотт (Джастина ему и в этот раз, очевидно, не перепало) выглядел, как человек после долгой болезни: костлявый, изможденный и слабенький. На его фоне болезненная послеоперационная худоба Алли смотрелась как реклама здорового образа жизни. В откормленном и подлеченном состоянии новое приобретение Империи выглядело бы, наверное, симпатичным, или, по крайней мере, его светловолосость и курносость воспринимались бы как достоинства, а не как недостатки. Скотт был одет в новую, "с иголочки", синюю форму без знаков отличий.
– Скотт, Алистер, - сказал Алли, слизывая последние сладкие капли.
– Приятно познакомиться, - более-менее искренне сказал Алистер. Приятно - не приятно, а любопытно - несомненно.
– Угу, - отозвался Скотт, дожевывая лист.
– Джастина на тебя нет!
– улыбаясь, упрекнул разведчик.
– Где твои манеры?
– Пошли на *** со своими запросами.
Скотт произнес слово, за которое его вышибли бы не только из школы или из приличного общества, но даже из шахтерской коммуны, совершенно безэмоционально, а вот Алистер почувствовал, что краснеет.
– Скотт!
– фыркнул Алли.
– Это уже даже не эпатаж! У нас это слово помечено аж тремя спиральками!
– Записать для вас еще пару?
– предложил улыбавшийся до ушей новый иммигрант.
Алли был прав насчет эпатажа - Скотт явно проверял нового знакомого "на прочность", и Алистер обрадовался, что не успел ни возмутиться, ни укорить собеседника.
– Потом, - пообещал Алли.
– Пошли гулять! Куда вы хотите?
– Купаться!
– потребовало новое, на первый взгляд сомнительное, приобретение Империи, и экскурсовод смиренно повернул к ближайшей лестнице на пляж.