Приключения очаровательного негодяя. Альмен и стрекозы
Шрифт:
— Дон Джон, una sugerencia, nada m'as, всего лишь предложение, не более того.
— Да, Карлос?
— Лучше бы не оставлять эти предметы здесь.
Альмен покосился на него:
— Вы боитесь, что их могут украсть?
— Они выглядят очень ценными.
— Они и есть ценные.
— А весь дом — стеклянный.
— Что вы предлагаете, Карлос?
— Я унесу их в надежное место.
— В какое?
— Как только они вам понадобятся, Дон Джон, я их принесу.
Альмен
— Хорошо, Карлос. Я дам знать, когда они мне понадобятся.
23
В этот вечер стемнело рано. Прозрачный туман за день превратился в плотный облачный покров. И вдруг похолодало. Альмен покинул дом в плаще, но вернулся. Переоделся в шерстяное пальто, повязал шарф и натянул перчатки.
В витринах магазинов уже горел свет, и датчики уличного освещения тоже переключились на ночной режим.
Только магазин Находка стоял темный. Автоматика, включающая освещение, была, судя по всему, установлена на более поздний час. Но почему же сам Джек Таннер не включил свет? Ведь он должен был находиться на месте, Альмен предварительно звонил ему.
Он нажал на кнопку звонка и услышал, как верещит колокольчик внутри магазина. Но шаги, которые обычно незамедлительно заставляли паркет скрипеть, не последовали.
Альмен выждал некоторое время, чтобы не казаться нетерпеливым. Затем позвонил еще раз.
И снова в Находке не произошло никакого движения.
Только теперь он заметил, что дверь не заперта, как обычно, а лишь притворена. Он мог толкнуть ее, даже не нажимая на ручку.
Так он и сделал и громко позвал:
— Хэлло? Джек? Ты здесь?
Тишина.
Альмен хотел захлопнуть дверь, но замок не защелкивался. Тут он вспомнил, что Таннер всегда ее немного приподнимал, чтобы она заперлась. Так он и поступил. Удачно.
Пахло как-то иначе. Запах старой мебели и мастики для натирания паркета хотя и присутствовал, но к нему примешивалась какая-то другая нотка. Что-то знакомое Альмену, но он не смог бы определить с ходу.
— Джек? Ты здесь?
Все оставалось тихо. Слышался лишь скрип паркета, когда Альмен вошел в заднее помещение.
Там неопознаваемый запах стал интенсивнее. Он исходил из маленького кабинета Таннера, дверь которого была полуоткрыта. Альмен вежливо постучался в дверной косяк.
— Джек?
Он вошел внутрь.
Джек сидел спиной к двери на вертящемся стуле генерала Гизана. Голова запрокинута назад, как у спящего в поезде.
— Джек?
Внезапно Альмен понял, о чем напоминает ему этот запах: о выездах на охоту, куда его брал с собой отец, когда он был еще маленький. Так пахло, когда отец стрелял из ружья, а маленькому Фрицу приходилось оплакивать еще одного зайчика, косулю или рябчика.
Он сделал несколько шагов вокруг стола. И зашел достаточно
Альмен побежал. Из кабинета, через склад, через торговый зал на улицу. Только там ему стало ясно, что он сделал глупость. Разумеется, ему следовало остаться и позвонить в полицию.
Он хотел вернуться в магазин. Но ведь он инстинктивно захлопнул дверь по тому же образцу, как это делал Таннер. Замок защелкнулся, и теперь дверь нельзя было открыть снаружи. Он пару раз нажал на ручку. Безнадежно, дверь не двигалась.
Он хотел достать свой мобильник, чтобы позвонить в полицию, но тут ему под руку подвернулась папка.
Его папка! С фотографиями пяти похищенных вазочек Галле! И с ними он хотел встретить полицию?
— Вы уже звонили в дверь? — спросил его женский голос из-за спины.
Альмен вздрогнул. Пожилая женщина с продуктовой сумкой дружелюбно смотрела на него.
Альмен кивнул:
— Уже не раз.
— Тогда, значит, господина Таннера нет. Это бывает. А вы с ним договаривались?
— Ах, надо заранее договариваться?
— Большинство так и делает. Иначе… Вы же видите.
— Спасибо за совет. — Альмен повернулся, чтобы уйти.
— Его номер у вас есть?
— Э-э-э.
— Лучше запишите. — Женщина указала на застекленную дверь. Там была прикреплена визитная карточка.
Альмен снял перчатки. Только теперь ему стало ясно, что все это время перчатки были на нем. Он достал шариковую ручку и блокнот и записал номер.
Женщина удовлетворенно кивнула, дошла до подъезда соседнего дома и извлекла из сумки связку ключей.
Альмен сунул блокнот в карман и прошел мимо нее.
— Спасибо и до свидания.
24
Карлос развел огонь в шведской печи и придвинул к ней кожаное кресло. Альмен сидел, завернувшись в одеяло, и дрожал. Карлос присел рядом с ним на корточки и дал ему в руки чашку с дымящейся жидкостью.
— Выпейте, пока горячо, Дон Джон, — сказал он.
Альмен протянул руку, но она дрожала слишком сильно. Карлос поднес чашку ему ко рту. Теперь Альмен пил маленькими, осторожными глотками.
Карлос пожертвовал для этого грога часть своего двадцатилетнего гватемальского рома, который ему подарили на день рождения много лет назад и который так до сих пор и не был открыт. Вот как его тревожило состояние Альмена.
Тот вернулся домой несколько раньше, чем обычно, бледный и неразговорчивый.
— Todo bien, Дон Джон, все ли в порядке? — спросил Карлос.
Альмен кивнул. И этот кивок перешел в неконтролируемую дрожь. Он так и сидел, трясясь, и у него невозможно было выманить ни слова о причинах его состояния.