Приключения Одиссея. Троянская война и ее герои
Шрифт:
Ахейцы в отчаянье застонали. Одиссей остановил их.
– Не отчаиваться надо, – сказал он, – а придумать, как бы избавиться от чудовища. Потерпим еще, друзья, может быть, завтра Зевс Кронион пошлет нам спасенье.
Всю ночь ахейцы не смыкали глаз и с ужасом ждали рассвета. Вот сквозь щели проник в пещеру розовый отблеск светозарной Эос. Грузно ворочаясь, проснулся циклоп. Он развел огонь в очаге и принялся, как накануне, доить коз и разливать молоко по сосудам. После работы он снова схватил двоих из ахейцев и приготовил себе ужасный завтрак. Затем он отодвинул скалу от входа, выгнал
Одиссей в смятении призывал Афину Палладу, свою неизменную защитницу. Он просил мудрую богиню подать ему добрый совет и помочь справиться с циклопом.
Затем Одиссей внимательно осмотрел пещеру.
Возле очага оказался прислоненный к стене гладкий ствол дикой маслины. Циклоп вырвал маслину с корнем, очистил от ветвей и принес домой. Вероятно, он собирался сделать себе дубинку.
Одиссей отрубил от ствола кусок длиною в три локтя, мечом заострил его и обжег на угольях острый конец. Приготовленный кол он спрятал в углу. Воины бросили в огонь щепки и стружки, а ствол поставили на прежнее место.
Вечером возвратился со своим стадом циклоп. С грохотом он отвалил камень, загнал стадо и, как прежде, принялся доить коз. Кончив свое дело, он снова схватил двоих ахейцев, безжалостно убил их и сожрал.
Тут подошел к нему Одиссей. Он протянул циклопу чашу крепкого, неразведенного вина.
– Выпей нашего золотого вина, циклоп! – сказал он. – Я принес его сюда для тебя и надеялся на твою милость. Но ты свирепствуешь над нами. Кто же захочет посетить тебя, если ты так поступаешь со своими гостями?
Циклоп взял чашу и осушил ее. Вино понравилось ему: он возвратил чашу Одиссею со словами:
– Налей еще и назови мне свое имя, чтобы я мог почтить тебя подарком, какой полагается гостю. [45] Мы, циклопы, тоже собираем виноград с плодоносящих лоз, но твое вино – это сладкий нектар, напиток богов!
Одиссей поспешил налить неосторожному гиганту вторую чашу, а затем и третью. В голове людоеда зашумело. Тогда Одиссей вкрадчиво заговорил:
– Ты хочешь знать мое имя, циклоп, чтобы угостить меня и сделать мне подарок по обычаю? Я зовусь «Никто», такое имя дали мне родители, так называют меня и мои товарищи.
45
По обычаям гостеприимства, хозяин должен был сделать подарок отъезжающему гостю.
Людоед захохотал и воскликнул пьяным голосом:
– Так знай же, мой любезный Никто, что ты будешь съеден последним, когда я разделаюсь с остальными. Вот тебе мой подарок!
С этими словами опьяневший циклоп сел на землю и свесил свою косматую голову; затем он повалился на бок, и вскоре путники с облегчением услышали его храп, подобный рычанью дикого зверя. Тогда Одиссей сделал знак товарищам; они быстро достали приготовленный кол и положили его острием в огонь. Четверо воинов стали по бокам своего вождя. Когда сырое дерево затлело, смельчаки подхватили кол и тихо подошли к спящему циклопу. Стараясь не смотреть на страшное лицо великана, они с силой вонзили тлеющее острие в единственный его глаз.
Дико завыл циклоп; ахейцы в страхе разбежались по пещере. Людоед вскочил на ноги; горячая кровь лилась по его лицу и груди. В исступлении он метался по пещере и звал на помощь своих сородичей.
Каждый циклоп жил отдельно, но пещеры их находились неподалеку. Вскоре снаружи раздался топот огромных ног. Циклопы сбегались к пещере, переговариваясь тревожно и окликая собрата.
– Что случилось с тобой, Полифем? – спрашивали они. – Чего ты кричишь и будишь всех среди ночи? Кто губит тебя силой или обманом?
– «Никто», – ответил им страшным ревом Полифем. – «Никто»! Но я виноват сам, я гибну по своей оплошности! «Никто» не мог бы повредить мне силой!
Циклопы рассердились на Полифема за его нелепый ответ.
– Если никто, – отвечали они, – так чего же ты ревешь? Ты, верно, болен, но на это воля Зевса, и мы не в силах тебе помочь. Призови на помощь своего отца, владыку морей Посейдона!
Циклопы удалились; их тяжелые шаги и недовольное ворчанье стихли. Полифем продолжал яростно стонать, ахейцы же беззвучно радовались, что Одиссей так хитро придумал себе имя и тем самым спас их от неизбежной гибели.
До самого утра размышлял Одиссей, как бы им выбраться из пещеры. Можно было рассчитывать лишь на одно – спрятаться среди стада и выйти вместе с ним из пещеры. Обычно Полифем оставлял своих долгорунных баранов на ночь во дворе. Но накануне он загнал все стадо в пещеру, словно предчувствовал недоброе. Теперь он сидел у выхода на камне и охал от боли, а вокруг него толпилось стадо. Бараны беспокойно бродили по пещере. Их длинная шерсть волновалась, как шелк; они блеяли, ожидая с нетерпением, чтобы хозяин отвалил камень и повел их на пастбище.
Время от времени циклоп шарил своими ручищами по стаду. Он хотел убедиться – не спрятались ли ахейцы между густошерстыми овцами и не готовятся ли они убежать утром, как только он начнет выпускать овец и баранов.
Одиссей видел, что циклоп ощупывает только спины животных. Смелая мысль пришла в голову хитроумному герою. Потихоньку он подозвал товарищей; вместе они отогнали от стада нескольких крупных баранов. Одиссей растеребил на лыки рогожу, служившую циклопу постелью. Этим лыком он связал между собою баранов по трое. Под брюхом у каждого среднего барана он подвязывал одного из своих товарищей. Затем он отпустил животных и дал им смешаться со стадом.
Море курчавых спин волновалось у ног великана. Одиссей уже и сам не мог различить, где находятся связанные между собой животные. Он был уверен, что недогадливый циклоп не сообразит пошарить под брюхом у баранов. Теперь герой мог подумать о своем спасенье. Для себя он приберег самого рослого барана. Волнистая черная шерсть животного ниспадала до самой земли. Одиссей забрался под барана, опутал себя прядями густой, шелковистой шерсти, а концы намотал себе на руки. Когда он с усилием повис под теплым брюхом, баран недовольно затопал ногой и заблеял. Но Одиссей крепко держался за шерсть. Наконец Полифем поднялся, отвалил камень у входа и начал пропускать стадо наружу.