Приключения Оги Марча
Шрифт:
– Нет, отчего же…
– Ты считаешь меня бандитом, но ни за что в этом не признаешься. Ты вечный борец со злом и не желаешь с ним мириться.
– Меня не раз в этом упрекали. Как будто каждый непременно обречен видеть вокруг одно зло! Я вовсе не ангел, но порицать человеческую природу как исконно порочную не могу. Я уважаю человеческое в человеке.
– За один день моей юридической практики я вижу столько, сколько ты и вообразить не можешь, как ни старайся. Бальзаковская «Человеческая комедия» меркнет перед тем, что проходит перед моими глазами. Вот я просыпаюсь утромидумаю: «Интересно, кто кого уе… вделе «Шимль против Шимля»? Кто из них большая сволочь? Отец, отнимающий у матери ребенка за ее внебрачную связь? Любовник, который заставляет ее отказаться от собственного дитя, поскольку огласка повредит его деловой репутации? А может, мать,
204
Господи помилуй! {иврит)
Последней фразе я удивился.
– Мой отец был привратником в синагоге, - пояснил Минтушьян.
– Там я, считай, все детство околачивался. Адядя мой, полковник, участвовал в Англо-бурской войне. И после этого кто есть кто, спрашивается? Возможно, в свете истории все мы нелепые пигмеи, достойные лишь насмешки, но сами-то воспринимаем себя всерьез, не правда ли? Хотя и смертны.
Он вернулся к апоплексическим ударам.
– Несколько лет назад сидел я в сортире - обмозговывал одно дельце, прокручивал в голове, - как бах!
– откуда ни возьмись появляется Ангел Смерти, хватает меня за нос и тянет за собой. В глазах темнеет, и я падаю мордой вниз. Думаю, он утянул бы меня, если бы не мое брюхо, которым я уперся в пол. Но, так или иначе, из носа хлынула кровь, фонтаном, как газировка, даже дверь забрызгало. А потом мало- помалу жизнь возвратилась, затеплилась во мне искоркой. В голове возникло: «Я Минтушьян», - вернулся мой светлый образ, осознание себя как Минтушьяна.
Словом, был у меня выбор - оставаться ли и впредь Мин- тушьяном со всеми его болячками и дурными свойствами? Да куда там. Жить - это и значит быть Минтушьяном, дружочек мой! Я перебрал в памяти свои секреты, удостоверился, что они целы, все на месте, и я по-прежнему не знаю, кто из сволочей наибольшая, и заполз в постель, дрожа и стуча зубами от страха после этого соприкосновения со смертью.
Я, кажется, рассуждал, - сказал он с милой улыбкой и добродушным прищуром, словно вдруг вспомнив что-то приятное, - сколь непостижима жизнь для таких образованных умников, как она избегает всех наших выкладок и выводов. Образование не дает ключа к пониманию даже собственных мыслей. Впрочем, мысли у всех примерно одинаковые. Ведь ты любишь Стеллу, правда?
– Как не любил до нее никого на свете.
– Здорово! Ответ, достойный мужчины. В каком месяце ты родился?
– В январе.
– Я мог бы и сам догадаться. Я тоже январский. По-мое- му, лучшие люди рождаются в январе. Это влияние погодных условий. Мы находим это у Элсуорта Хантингтона. Родители январских детей совокупляются весной, когда организм испытывает приток энергии и полон сил, поэтому и результат получается превосходный. Если ты подумываешь о детях, то трахай свою благоверную именно весной. Древние были правы, и современная наука это подтверждает. А вот насчет твоей невесты должен сказать, что даже она, при всей ее красоте и замечательных качествах, ничем не отличается от прочих, и потому можно быть уверенным: будущее свое она представляет как с тобой, так и без тебя.
Я о будущем забочусь, За богатым я охочусь. Он помрет, а я поплачу И пойду искать удачу.Но все это остается лишь в подсознании, месте запретном и неподконтрольном разуму. И разве это так уж страшно? Приемлема и такая жизнь, в которой все разумное и освященное законом проходит временами через пустыню Внутренней Монголии с ее скудной растительностью и жестким, без полутонов, освещением. Кажется, будто промышленность и торговля - наши царь и бог, но когда британец Сесиль Роде сокрушается, что не может приспособить к делу звезды на небе, это не декаданс и не признак упадка, а всего лишь голос его подсознания, подспудного «я» гордеца.
Меня больно уязвили слова, сказанные им о Стелле. Да замолчит ли он наконец? Зачем он тащит меня в это ее подсознание, заставляя мучиться и страдать? Я был страшно зол на него.
– Сначала вы всячески восхваляли древнюю мудрость, - проговорил я сердито, - а теперь хотите разделаться с любовью?
– Да будь я проклят!
– вскричал он, поднимаясь в клубах пара и поплотнее закутываясь
– Ей- богу, я вовсе не хотел ранить чьи бы то ни было чувства! Просто болтал всякий вздор, чтобы заполнить время, так что прости меня, ради Бога. Я вижу, что ты и вправду влюблен, да благословит тебя Господь за столь высокие чувства! Ты вскоре уходишь в плаванье, и предстоящая разлука, а возможно, и опасность, подстерегающая тебя в будущем, обостряют твои столь естественные чувства. Но детская песенка, которую я тебе пропел от лица маленькой девочки, - это тоже мудрость, и мудрость древняя. И не к цинизму она взывает, а к гордости за тех, кто умеет побеждать свою природу. Человеческий разум ограничил и обуздал некий безбрежный и бурливый океан, необозримые пространства эмпирии. Но не следует забывать и о потаенном, о скрытых мыслях и побуждениях, и недооценивать их силу и власть.
И если уж мы заговорили об этом, разреши мне сослаться на примеры из моей практики. Несколько лет назад супруга одного моего клиента заявила об утере некой очень ценной вещицы - своего браслета. Достойнейшая женщина, мать троих детей, муж богат, и имущество семьи оценивается в сотни тысяч долларов. Единственное, что оставил муж в личном своем пользовании, - это собственный адвокат. Утерян браслет? Для страховой компании дело самое обычное. Начинается расследование, и мужу сообщают, что браслет вовсе не утерян, а отдан разорившемуся любовнику жены. В ответ - взрыв негодования: «Моя жена и любовник? Исключено! Как вы смеете?! Моя досточтимая супруга, мать моих детей, неустанно выказывающая мне свою любовь, нежность и преданность!» Но подозрение закралось и повергло его в жуткое смущение. Бедняга! Сердце его разбито. Как такое возможно? Легко вообразить себе боль и муки от одного сознания, что жена могла что-то от него скрывать. Ведь он так старался, трудился в поте лица, чтобы жить в достатке! Разве это не повод для отчаяния? Но муж тем не менее не принимает на веру выводы страховщиков, а приходит ко мне, и я перепоручаю дело личному сыщику. Результат - тот же, факты подтверждаются. Ее любовник - человек без определенных занятий, но с криминальным прошлым, привлекавшийся за сутенерство и торговлю краденым. Бедному супругу была предъявлена и его фотография - нос картошкой, баки. Ну, ты знаешь такой тип. Несчастный чуть не рехнулся от горя. К тому же выяснилось, что лишь он один не знает о романе, поскольку вся округа видела их вместе - и в машине, и в парке, и в ближайших кустах! И все это обрушилось на него, рухнуло, как горящая кровля дома, красотой которого некогда любовался. Было великолепное здание, а что осталось? Руины!
Действительно бедняга. Сердце мое разрывалось от жалости.
– Ну и все стали ему нашептывать: «Да вышвырни ты ее! Не будь безмозглым идиотом! Другой мужчина жил с ней в хвост и в гриву, да еще и за твой счет!» Не в силах выдержать этот натиск, он выступил с официальным обвинением. Она все отрицала. Тогда он предъявил имена, даты, перечислил места их свиданий. Тут уж крыть было нечем. Призналась. Но сказала: «Из дома я не уйду и детей не оставлю, это мои дети». Он приходит ко мне и спрашивает совета, что делать. Закон целиком на его стороне. Он в полном праве выгнать ее из дому, буде того пожелает. Но желает ли он такого поворота событий? Нет.
И в голове моей прозвучали слова, обращенные к блуднице, жене пророка Осии: «И обручу тебя Мне навек, и обручу тебя Мне в правде и суде, в благости и милосердии [205] ».
– Скажу тебе даже больше: и она любила своего мужа! Вот как запутанна порой бывает ситуация. Она дала отставку своему альфонсу, и вскоре соседи уже видели нашу супружескую пару в кино - они сидели рядышком, держа друг друга за руки и целуясь, как счастливые новобрачные.
Крайне довольный, что они простили друг друга, я сказал:
205
Осия, 1:19.
– Жену тоже можно пожалеть.
– И даже больше, чем мужа, - подхватил Минтушьян.
– Ведь ей приходилось лгать и вести двойную жизнь. Скрывать подобное очень тяжело, это большая нагрузка. Приходишь домой, вся взмыленная, еще не остывшая после объятий, голова кругом. А тут другой мир, другая жизнь, да и сама ты другая. И ведь точно знаешь, что делаешь, рассчитываешь каждый ход. Так аптекарь отмеряет составные лекарства, в точности следуя рецептуре: столько-то атропина, а столько - мышьяка. И не дай Бог ошибиться.