Приключения парижанина в Океании (иллюстрации)
Шрифт:
К счастью, как только первые лучи солнца заиграли на деревьях, наши беглецы повстречали двух черных туземцев, которые несли продавать португальцам разную провизию.
Туземцы дружелюбно подошли к нашим приятелям и предложили им: один — превосходных золотистых лепешек самого аппетитного вида, а другой — меду, аккуратно наложив его на широкие листья вместо тарелок. Великодушие этих первобытных людей глубоко тронуло наших горемык-европейцев, которые от людей цивилизованных видели за последнее время одни только мерзости.
Островитяне, радуясь, что их гостинцы пришлись по вкусу, громко хохотали и гортанно произносили какие-то непонятные фразы. К счастью, они знали несколько слов по-малайски, и Виктор взялся быть переводчиком. Европейцы узнали, что их новые знакомцы живут в горах, в деревне, до которой можно дойти к полудню, — это значило часов через шесть, — и что чужеземцы будут радушно приняты, если пожелают туда отправиться.
— Вы так добры, мои милые островитяне, — не переставая твердил Фрике. — Как жаль, что у нас нет ни копейки, чтобы вас вознаградить! Хоть бы безделушка была какая-нибудь из тех, что так нравятся здешним жителям, — и того нет. Знаешь, этот пирог очень вкусен: точно из настоящей пшеничной муки. Хотелось бы мне знать, из чего он сделан?
— Твоя правда. Таких сухарей я готов пожелать всем матросам в мире.
Произнося эти слова, старый боцман машинально развернул платье таможенника, которое ночью служило ему вместо подушки. К его удивлению, оттуда выпало множество серебряных и медных монет, со звоном покатившихся по земле.
У островитян загорелись глаза. Они знали цену металлическим деньгам, знали, что эти монеты можно превратить в водку и тем самым доставить себе на несколько часов величайшее наслаждение. Фрике поймал их взгляд на лету и покатился со смеху.
— Эти деньги приобретены нечестным путем, но вам до этой тонкости нет дела. Возьмите, друзья, положите эти кружочки себе в карманы, если они у вас есть. Знаешь, Пьер, это, наверное, деньги пирата, и я очень рад, что так получилось. Только на этот раз пусть не оправдается пословица, что неправедно нажитое добро впрок не идет. Пусть оно идет впрок этим добрым островитянам.
Восхищенные дикари поделили между собой голландские флорины и, находя, что день для них выпал достаточно удачный, решили не ходить дальше и остаться со своими новыми друзьями. В город они успеют сходить и в другой раз, а провизию можно съесть дорогой, возвращаясь потихоньку в деревню.
Европейцы охотно согласились с этим планом, обеспечивавшим им несколько дней отдыха. Основательно отдохнув, они тронулись в путь вслед за островитянами. По едва приметной тропинке пришли они, после многих поворотов, к подошве высокой горы и стали на нее подниматься. Подъем был нелегок, но зато и награда за труд была немаленькая. Помимо прелестного вида, открывшегося перед ними, наши герои могли насладиться чистым горным воздухом, жадно вдыхая его своими легкими, насыщенными болезнетворным, влажным воздухом болотистой долины. Их больше не окутывал густой, удушливый туман, сквозь который с трудом пробиваются солнечные лучи, они легко и свободно шли по склону, на котором росли роскошные кофейные деревья, свидетельствовавшие о непонятной беспечности колонистов.
Следует заметить, что португальцы, живущие в восточной части Тимора вот уже три века, до сих пор не догадались строить дома на возвышенных местах, хотя редко кто из них не болеет болотной лихорадкой. Лень до того в них въелась, что они оставляют без обработки огромную полосу плодороднейшей земли, на которой свободно растут кофейные деревья. Более того, они сами лишают себя драгоценнейшего в мире злака, существование которого в этих местах поражает путешественника. Я говорю о пшенице, которая превосходно растет здесь на низменных местах.
Фрике размышлял, глядя на небольшое поле пшеницы, тонкие, но крепкие стебли которой гнулись под тяжелым золотистым колосом.
— Ротозеи! — говорил он. — Чем грабить купеческие корабли, потворствовать контрабандистам и сажать под замок безобидных путешественников, занялись бы лучше расчисткой этих плоскогорий да посеяли бы прекрасное зерно, растущее здесь само собою! Ни сохи, ни плуга не нужно. Только доверить зерно почве — и она взрастила бы его, даже не требуя удобрения. Как вспомнишь про наших крестьян, которые целое лето трудятся, пашут, боронят, боятся то засухи, то дождя, то града, способных разом уничтожить все их труды, — как вспомнишь все это да сравнишь нашу почву со здешней, благодатной, орошаемой дождями, так невольно почувствуешь презрение к людям, оставляющим без внимания такие роскошные дары природы.
— Кривляки! — пробурчал Пьер, заключая этим энергичным, но прозаическим восклицанием длинную тираду своего друга. — Послушай, однако: хоть эта сторона и очень хороша и плодородна и все такое, но неужели мы здесь так и останемся навсегда? Я, по крайней мере, не вижу возможности вернуться на Суматру. Время незаметно уходит; чего доброго, подойдет и 1900 год, а мы все еще будем сидеть у моря и ждать погоды.
— Потерпи, Пьер, потерпи. Только одну недельку… больше я не прошу; нужно дать время забыть о нашей ночной проделке. После этого мы вернемся, тихонько осмотрим город и, главное, рейд, а там… у меня есть план. Отличный, вот увидишь.
Между тем компания, хотя и шла не спеша, с прохладцей, добрела наконец до деревушки, расположенной на середине склона. Отсюда открывался восхитительный вид на море, которое было хорошо видно во все стороны, так что ни одно судно не могло укрыться от зорких глаз наших моряков.
На восьмой день утром какое-то судно на всех парусах входило в гавань. Флага, разумеется, нельзя было узнать, но Пьер сразу понял, что это за корабль.
— Это она? — спросил Фрике.
— Да, голландская шхуна. Я узнаю ее из целого флота. Капитан, должно быть, продал свой груз и пришел сюда за припасами.
— Браво! — ответил парижанин. — Теперь мы простимся с нашими хозяевами и осторожно отправимся к берегу.
— А! Вот как! Это что-то новое.
— Ничего особенного. Только то, что завтра вечером мы едем на Суматру.
ГЛАВА XVI
Что могло показаться хвастовством со стороны Фрике. — Удачное переодевание. — Мнение кухарки о яичнице. — Корабль в море. — Заснувший вахтенный. — Корабль, взятый на абордаж двумя португальскими таможенниками, которые не были ни португальцами, ни таможенниками. — Крепкое пожатие. — Вечно смеющийся Фрике перестал смеяться, и дело выходит плохо. — Удар саблей. — Переезд на Суматру. — Небольшой переход в 25 градусов. — Вор у вора дубинку украл. — Ужасное известие.