Приключения, почерпнутые из моря житейского
Шрифт:
Вошел слуга.
– Что ты? А где же Саломея Петровна?
– В галицынской галерее; приказали ехать домой и сказать, чтоб ее не дожидали-с.
– Как не дожидали? с кем же она поехала?
– Не могу знать-с! как приехали к галицынской галерее, они изволили выйти из кареты, а мне велели ехать домой да изволили сказать: «Скажи маменьке, чтоб меня не дожидала».
– С кем же она поехала?
– Не могу знать-с.
– Не дожидала! Куда не дожидала? ты, верно, переврал.
– Никак нет-с; как приказано сказать, так я и докладываю.
– Не может быть! верно, кто-нибудь там был из знакомых.
Часов
– Она, верно, принуждена была где-нибудь остаться ночевать! Теперь уж и посылать поздно, да и куда посылать!…
Чем свет карета отправилась по всем родным и знакомым и возвратилась домой с известием, что Саломеи Петровны нигде нет.
Софья Васильевна в отчаянии и в слезах, а Петр Григорьевич ходит по комнатам, ломает себе руки и гремит на весь дом:
– Прекрасно! прекрасно! достойная дочь заботливой, разумной матушки! Осрамили, зарезали, убили! Это ни на что не похоже, это ужас! это поношение: Туруцкой звал на вечер, я дал слово… на Туруцкого все мои надежды… О, да я знаю, что это вы с намерением, чтоб… это черт! она не скажет просто: «я бы не желала»; она выкинет назло какую-нибудь штуку… насмеется над отцом, поставит его в дураки! Эй! кто там? скотина, что ты нейдешь, когда тебя зовут! Пошел к Платону Васильевичу Туруцкому, кланяйся и скажи, что Саломея Петровна заболела и что мы не можем быть у него на вечере… Ну, что ж ты стоишь?… Постой! скажи, что я очень-очень сожалею… слышишь?…
Отправив человека к Туруцкому, Петр Григорьевич снова начал ходить по комнатам и греметь.
А между тем Василиса Савишна и не подозревает, что у Софьи Васильевны пропала дочь. Ранехонько она торопится в гостиницу Печкина, проведать о Федоре Петровиче, опять постукивает в дверь, прикладывает ухо и смотрит в скважину, – никого нет.
– Кого тебе, матушка? – спрашивает ее прислужник, проходя по коридору.
– Да вот мне нужно видеть господина, который здесь стоит.
– Это пустой номер, здесь никто не стоит.
– Как пустой? Неправда, здесь стоит военный.
– Вчера уехал.
Василису Савишну как водой обдало. Она всплеснула руками.
– Уехал? ну!
– А что?
– Гусёк!
– А что?
– Что уж и говорить! надул!
– Чем надул?
– Ну, да уж… тьфу!
И Василиса Савишна побежала вон из коридора; но к Софье Васильевне побоялась идти проведать о Федоре Петровиче.
Часть вторая
І
Рассказав, по принадлежности, кто такая Саломея Петровна, мы оставим ее в покое до первой встречи. Обратимся к Дмитрицкому, который, как вам уже известно, проиграл сполна собственные деньги и частию прихватил деньги ремонтные. Не для чего было говорить ему, что это сделано не только неосновательно, но даже безрассудно: все знал он это сам и бранил себя, как собаку. После нагоняя самому себе, он стал обдумывать, как поправить дело, и ничего лучше не выдумал, кроме новейшей гомеопатической пословицы: Similia similidus curantur [24] – или древнейшей русской пословицы: чем обжегся, тем и лечись.
[24] Similia similidus curantur (лат. – подобное лечится подобным) – формула гомеопатической медицины.
– Но здесь, в поганом Бердичеве, не буду лечиться: поеду поправлять здоровье посреди сельской жизни. И вот, в прекрасных долинах Подолии, под именем ремонтера разъезжает он от помещика к помещику, играет для «препровождения времени». Но во всяком случае он был не более как Sch?ller [25] в сравнении с Schulmeister-ом [26] Желынским. Желынский, проведав, что он в его заветных полях красного зверя ловит, тотчас же разместил засады, и с бедного, с живого Дмитрицкого сняли кожу.
Между тем время проходит; в полку о Дмитрицком нет и известий. Полковой командир менее заботится о нем и о деньгах, нежели о команде, и отправляет другого офицера отыскивать Дмитрицкого и принять команду и ремонт. Офицер, недолго думав, едет в Бердичев. Там находит он команду, которая преспокойно живет по квартирам в ожидании своего командира; в числе команды и денщик Дмитрицкого.
– Где Василий Павлович?
– А бог его знает; он меня оставил у одного помещика, я там жил-жил, ждал-ждал барина, покуда выгнали; помещик сказал: «Ступай, брат, барин твой, верно, умер; я держать тебя не хочу», Я и пришел сюда.
– А что, в самом деле не умер ли он?
– Верно, что умер; помещик недаром говорил.
Офицер доносит в полк, что команда состоит благополучно налицо, а сам ремонтер пропал без вести и, вероятно, умер.
Дмитрицкого означили в списках умершим.
Таким образом кончил Дмитрицкий жизнь служебную.
Между тем новый ремонтер, приехав к одному помещику для покупки лошадей, входит в гостиную и видит – ни дать ни взять Дмитрицкий, в венгерке, в гусарской жилетке, сидит за картами.
– Дмитрицкий? – вскрикивает он, всмотревшись в него.
– Ах, любезный друг! – вскричал и Дмитрицкий, вскочив из-за стола и обнимая товарища своего. – Вот неожиданно встретились!
– Что ты здесь делаешь?
– Tс! скажи, пожалуйста! вот встреча! Как давно не видались!
И он потащил его за руку в другую комнату.
– Что ты здесь делаешь? где ты пропадал?
– И не думал пропадать, братец; а видишь, по маленькой, отыгрываюсь.
– Да знаешь ли что, ведь ты исключен из списков и показан в числе умерших?