Приключения Шерлока Холмса (сборник)
Шрифт:
– Я не думал, что вы воспользуетесь моим признанием, сэр Генри. Никак не думал.
– Селден опасен для общества. Ведь он ни перед чем не остановится, по его физиономии видно! Вспомните, как редко здесь встречается жилье. Взять хотя бы мистера Стэплтона – в случае нападения ему надеяться не на что, разве только на собственные силы. Нет, пока этого человека не посадят под замок, мы не можем чувствовать себя в безопасности!
– Селден никого не тронет, сэр, клянусь вам! Для здешних жителей он теперь не страшен. Поверьте мне, сэр Генри, через
– Уотсон, что вы на это скажете?
Я пожал плечами:
– Если этот человек уберется из Англии, налогоплательщики вздохнут свободнее.
– А вдруг он натворит каких-нибудь бед до отъезда?
– Нет, сэр! Ведь не безумный же он! Мы дали ему все, что нужно. А новое преступление выдаст его с головой.
– Это верно, – сказал сэр Генри. – Хорошо, Бэрримор…
– Да благословит вас бог, сэр! Как я вам благодарен! Если Селдена поймают, моя жена не перенесет такого горя.
– Выходит, Уотсон, мы с вами укрываем уголовного преступника. Но у меня, кажется, не хватит теперь духу выдать его. Хорошо, покончим на этом. Вы можете идти, Бэрримор.
Пробормотав дрогнувшим голосом несколько слов благодарности, дворецкий пошел к дверям, но на пороге вдруг остановился.
– Вы так хорошо со мной обошлись, сэр, что мне хочется как-то отблагодарить вас, – нерешительно начал он. – Я кое-что знаю, сэр Генри… может быть, напрасно я так долго молчал, но это выяснилось, когда следствие было уже закончено. Я еще ни с кем не говорил об этом… Речь идет о смерти сэра Чарльза.
Мы с баронетом так и подскочили на месте.
– Вам известны обстоятельства его смерти?
– Нет, сэр.
– Тогда что же?
– Я знаю, почему он стоял у калитки в такой поздний час. У него было свидание с женщиной.
– Свидание с женщиной! У сэра Чарльза!
– Да, сэр.
– Кто она такая?
– Имени ее я вам не скажу, сэр. Я знаю только первые буквы: «Л. Л.».
– Откуда вам это известно, Бэрримор?
– Сэр Генри, в то утро ваш дядюшка получил письмо. На его имя обычно приходило очень много писем, ведь он был человек известный и славился своей добротой. К нему каждый обращался со своим горем. Но в то утро пришло только одно письмо, почему я его и запомнил. Почерк на конверте был женский, и на штемпеле стояло: «Кумби-Треси».
– Дальше?
– Я бы не вспомнил больше об этом письме, если б не жена. Несколько недель тому назад она принялась за уборку в кабинете сэра Чарльза – в первый раз после его смерти – и нашла в глубине камина листок бумаги. Большая часть его превратилась в пепел, но один маленький кусочек – самый конец – уцелел, и слова еще можно было разобрать, хотя чернила посерели от огня, а бумага обуглилась. Это была, наверно, только приписка, и мы
– Вы сохранили этот обрывок?
– Нет, сэр. Он рассыпался у меня в руках.
– А до этого сэр Чарльз получал письма, написанные тем же почерком?
– Не знаю, сэр, не обращал внимания. Да и это письмо запомнилось мне только потому, что оно было единственное в тот день.
– И вы не знаете, кто такая «Л. Л.»?
– Нет, сэр, понятия не имею. Но я думаю, что, если б нам удалось разыскать эту леди, мы бы узнали кое-какие подробности о смерти сэра Чарльза.
– Я просто не понимаю вас, Бэрримор! Как можно было скрывать до сих пор такие важные сведения?
– Видите ли, сэр, сразу же вслед за этим на нас самих свалилась беда. Кроме того, мы с женой очень любили сэра Чарльза и не забывали его благодеяний. Зачем, думаем, ворошить старое? Нашему несчастному хозяину это уже не поможет, а когда в дело замешана женщина, тут надо действовать осторожно. Ведь даже самые достойные люди…
– По-вашему, это может оскорбить его память?
– Да, сэр, я решил, что ничего хорошего из этого не получится. Но вы были так добры к нам… Мне не захотелось скрывать от вас то, что знаю.
– Хорошо, Бэрримор, можете идти.
Когда дворецкий вышел, сэр Генри повернулся ко мне:
– Ну, Уотсон, что вы скажете об этом новом луче света?
– По-моему, он еще больше сгустил темноту.
– Да, верно. Но если б нам удалось выследить эту «Л. Л.», тогда все бы прояснилось. Мы теперь знаем, что есть женщина, которой многое известно, а это уже серьезное достижение! Надо только найти ее. Что ж нам теперь делать?
– Немедленно сообщить обо всем Холмсу. Может быть, это наведет его на нужный след. Я почти уверен, что он сейчас же приедет сюда.
Я ушел к себе и написал Холмсу подробный отчет о событиях сегодняшнего утра. Мой друг, по-видимому, очень занят последнее время, так как письма с Бейкер-стрит становятся все реже и все короче. В них ни словом не упоминается о моих отчетах, а о цели моей поездки сюда – лишь вскользь. Дело о шантаже, вероятно, поглощает все силы Холмса. Но последние события, безусловно, привлекут его внимание и снова пробудят в нем интерес к нашему расследованию. Как бы мне хотелось, чтобы он был здесь!
17 октября. Сегодня весь день льет дождь; тяжелые капли шуршат в густом плюще, падают с карнизов. Я вспомнил каторжника, скрывающегося в глубине мрачных, открытых небу торфяных болот. Бедняга! Каковы бы ни были совершенные им преступления, теперешние его муки в какой-то мере искупают их. А потом вспомнился мне и тот, другой человек… Лицо, мелькнувшее в окне кэба, темная фигура, словно вырезанная на лунном диске. Неужели этот неуловимый соглядатай, этот пособник тьмы тоже бродит сейчас, под таким ливнем?